страха перед грядущим тестом. Лишь Рита не волновалась ни капельки. Маринка Грибанова вдруг ни с того ни с сего вспомнила:
– Интересно, а как Явлегин будет сдавать? Он ведь почти не ходил.
– Известно как, – усмехнулась Рита. – Его мамочка попросит Петра Алексеевича, а тот всё устроит.
– А почему он вообще её слушает? Почему Явлегину помогает? – хлопала глазами Маринка.
– Ты такая наивная, – Рита не обратила внимания, как внезапно побледнела и съёжилась Грибанова, как затихли остальные девчонки. – У них бартер. Он ей сынка-идиота тянет, а она ему за это платит натурой.
Лишь тогда Рита заметила безмолвные жестикуляции Вики, оглянулась – и оцепенела. За спиной стоял Явлегин, белый от гнева. Только глаза яростно сверкали. Тогда он залепил ей такую пощёчину, что Рита на ногах не устояла, упала, а в голове всё зазвенело. Игорька, что ринулся с кулаками, походя оттолкнул, и тот грузно завалился.
– Ты у меня ещё заплатишь за свой поганый язык, – прошептал Явлегин тихо-тихо, возвышаясь над Ритой. И ушёл. Не по себе стало от его слов. И за пощёчину стыдно, хоть девчонки и принялись щебетать, какой он варвар и куда ему давно пора отправиться. Хорошо хоть больше она с ним не пересекалась. До сегодняшнего дня. В этом году он ещё ни разу в школе не показывался, правда, они и учатся всего ничего – только две недели с начала занятий прошло. Но лучше бы она его совсем не видела. Никогда. И он её. Тем более такой: грязной, оборванной, жалкой.
Риту трясло, и непонятно, от чего больше: от страха, от холода или от невыносимого унижения. Лютый и вся эта кодла считали, что они с Викой и Дашкой кругом виноваты. Дуры, которые сели в машину неизвестно к кому, да ещё и решили кинуть парней на деньги. И Явлегин наверняка так думал. Теперь уже в его взгляде явственно читалось ледяное презрение. Но почему он молчал? Самое время поглумиться, как она когда-то над ним…
Но он лишь молча сдёрнул с крючка несвежее полотенце и небрежно швырнул Рите.
Что сказать, она не знала. Попросить его, чтобы отпустил их домой? Но как? После всего… после всех её гадостей и издёвок. Да и как это было бы унизительно! Хотя… куда уж унизительнее.
В коридоре загромыхало. Рита вздрогнула.
– Пойду отолью, – сообщил всем гнусавый, а потом окликнул Явлегина: – Санёк, ты чего там застрял? Или ты уже приходуешь нашу чухонку?
Рита зажмурилась. Щёки вспыхнули от стыда. Из глаз брызнули слёзы.
– Чего ревёшь, Загорецкая? – наконец нарушил тягостное молчание Явлегин. – Ты вообще каким местом думала, когда к ним в тачку прыгала?
Рита заплакала ещё горше. Что тут скажешь?
– Ты откуда вообще такая… никакая?
Она замотала головой и, всхлипывая, выдавила:
– Я не… не… не пьяная…
– Ну да, трезвая! Как стёклышко. Я видел, как ты там во дворе в грязи ползала. Решил, Рафик с Дэном каких-то марамоек обдолбанных привезли. Нахрена, думал, им эта шваль. Захожу – и оба-на!