правда, тоже устное, но все же означавшее ее согласие оплатить услугу шведов за их помощь в овладении троном. Хотя в нем ни слова не говорилось о территориальных уступках, оно, несомненно, наносило ущерб интересам России. «Когда дела примут хороший оборот», Елизавета обязалась вознаградить затраты шведов на подготовку и ведение войны, до конца своей жизни выдавать Швеции субсидии, предоставить им привилегии в торговле, которыми пользуются англичане, отказаться от всех трактатов и союзов, не угодных Швеции, и, наконец, снабжать Швецию деньгами, когда она будет испытывать в них нужду. Такова цена, которую должен был уплатить русский народ за водружение короны на голову Елизаветы Петровны. Но все же домогательства Шетарди и Нолькена были удовлетворены лишь частично – цесаревне в торге с ними удалось отстоять территориальную целостность России.
Вторая накладка состояла в том, что вопреки надеждам договаривавшихся сторон события на театре военных действий развивались совсем по иному сценарию. Хотя в Швеции подготовка к войне с Россией велась задолго до возникновения в Петербурге заговора, она открыла военные действия не во всеоружии. На деле оказалось, что хотя реваншистские угрозы лидера партии шляп («Государственные чины все готовы предпочесть могучую войну постыдному миру») и были подкреплены трактатом с Францией о субсидиях и оборонительном союзе, ресурсы самой Швеции не позволяли ей достичь в подготовке к войне необходимого уровня. Не помогли Швеции и трехмиллионная субсидия Франции, и ее обязательство, впрочем, не претворенное в жизнь, подвигнуть на войну с Россией Турцию, которая была озабочена тем, как отразить ожидавшееся нападение персидского шаха Надира.
Тем не менее манифестом 24 июня 1741 года Швеция объявила войну России, мотивируя ее вмешательством России во внутренние дела Швеции, под которым подразумевались вопрос о наследовании престола, употребление в адрес Швеции оскорбительных выражений, лишение права шведских подданных искать удовлетворение претензий в русских судебных инстанциях, запрещение ввоза хлеба из территорий, ранее принадлежавших шведам. Манифест объявлял, что король далее не может «терпеть все сии нарушения мирного договора», которые и вынудили его «взяться за оружие».
Все эти обвинения выглядят надуманными, их можно было без труда решить переговорами. В частности, предусмотренное Ништадтским миром разрешение Швеции покупать хлеб на 50 тысяч рублей в год утрачивало силу, если Россию постиг неурожай. Подлинная причина войны выражена единственной фразой: уступленные России земли надо вернуть, ибо они являлись «оплотом государства».
Неизвестный художник. Портрет Петра Ласси. XVIII в.
Русский манифест от имени находившегося в колыбели императора был обнародован 13 августа 1741 года. Он начинался контробвинениями: никогда не бывало, чтобы христианские государства начали войну, «не объявя наперед о причинах недовольства своего или не учиняя по последней мере хотя