Сколько ни уговаривали ее Панин и Кирилл Разумовский воздержаться от этого шага ради сохранения здоровья, она настаивала на своем. Сенат вынес единодушное постановление просить императрицу, «дабы еб величество шествие свое в Невский монастырь к телу бывшего императора Петра Третьего отложить соизволила». В конечном счете Екатерину удалось уговорить – она «ко удовольствию всех ее верных рабов намерение свое отложить благоволила».
Последний акт фарса наполнен мелодраматическими сентенциями. Императрица, согласившись не участвовать в похоронах, стала каяться в этом и упрекать сенаторов, что ее поступок будет осужден всем светом, на что Сенат возразил: присутствие на похоронах сопряжено с опасностью для ее жизни – солдаты до того раздражены и озлоблены на покойника, что могут в клочья разодрать его тело. «Это заставило ее наконец уступить настояниям Сената, правда при строгом условии, что вся ответственность перед Богом и людьми ляжет на него»[40].
Так начиналось 34-летнее царствование Екатерины Второй. Оно знаменовалось многими замечательными деяниями, оставившими заметный след в истории страны. Но восшествие на трон не украшает имя императрицы.
Глава II
На непрочном троне
В первые два-три года царствования Екатерина напряженно искала пути утверждения на троне, проявляя при этом крайнюю осмотрительность и осторожность. Она еще не освоилась с новой для себя ролью и либо продолжала претворять в жизнь политику, намеченную в предшествующее время, либо завершала ее. Отдельные новшества императрицы носили частный характер и пока еще не давали оснований относить царствование Екатерины к разряду выдающихся явлений в отечественной истории.
Позднее, а именно в 1769 году, когда ее положение на троне стало достаточно прочным, и ей, как казалось, ничто не грозило, она мрачными красками обрисовала положение страны в год своего вступления на престол: финансы находились в запущенном состоянии, отсутствовали даже сметы доходов и расходов; армия, пребывавшая за пределами России, восьмой месяц не получала жалованья, некогда грозный военно-морской флот был запущен, крепости разрушились; торговля находилась в упадке вследствие того, что была продана на откупы частным лицам; народ стонал от произвола и лихоимства приказных служителей, повсюду царили притеснения и неправосудие; тюрьмы были переполнены колодниками; в неповиновении заводовладельцам пребывали 49 тысяч приписанных крестьян, а помещичьих и монастырских в непослушании – 150 тысяч.
Стремясь оттенить положительные результаты своего семилетнего правления, императрица, разумеется, сгустила краски, но не настолько, чтобы считать ее характеристику положения страны совершенно недостоверной. Более того, Екатерина умолчала о двух главных своих бедах, несколько лет лишавших ее покоя: первая из них состояла в насильственном овладении престолом, права на который у нее отсутствовали совершенно; вторая беда состояла в наличии трех законных претендентов на престол