она с нас позвала, она ведь даже у нас не ведёт.
Ананасы кончались. и пора было лезть за папайей…
… Санитарная остановка заставила отложить телефон и, потягиваясь, выползти в проход между сиденьями. Где-то сзади громко смеялись, Ирина Алексеевна уговаривала нас сходить погулять и не тащить с собой вещи, кто-то жевал, кто-то толкался у спуска. Всё это выглядело чрезвычайно забавно, но Мария Васильевна вышла из автобуса, и мне срочно потребовалось подышать свежим воздухом.
Дождавшись Ксюшу, я забрала рюкзак, пропрыгала по ступенькам вниз, пережёвывая кусочек и, остановившись поближе к преподавателю, огляделась. Странно-красивое место: ни единого домика, только дорога, лес, спуск вниз с тёмно-зелёных холмов и огромные, тянущиеся до горизонта пространства. Мы стояли возле небольшого строения, и я всё пыталась понять, откуда тут люди взялись, и кто посреди трассы это соорудил. Похоже на кафе.
– Ну что, Юля? Как Вам поездочка? – Артём с задумчивым видом осматривал окрестности.
– Очаровательная, ты не находишь? – улыбнулась я, заставляя себя отойти от Марии Васильевны и направляясь к странному зданию, где уже толпились наши.
Внутри оказалось тесно, но чисто. Небольшой, погружённый в полумрак холл и две дверцы, длинные узкие полоски окон под низеньким потолком, четыре столика, раковина с потемневшим краником и двадцать с лишним человек, пытавшихся добыть из неё воду. Тёмные стены, сложенные из дубовых брёвен, характерно пахли. Мигала лампа. Посетителей не было.
Я села за один из столиков, дожидаясь Ксюшу и осматриваясь вокруг. Должно быть, здесь можно было заказать что-нибудь поесть, но я совсем не была голодна, к тому же, не увидела пока ни одного официанта или, хотя бы, хозяина сего прекрасного заведения. Может, оно вообще заброшено? Тогда почему свет горит?
Я облокотилась плечом на стену и поводила пальцем по такому же дубовому столу, покрытому слоем пахучего лака, всё ещё продолжавшего источать запах, хотя нанесён он был явно давно и в некоторых местах уже изрядно подран менее аккуратными или чересчур нервными гостями.
Ребята, перестав атаковать кран, рассыпались по столам, в шутку толкаясь и что-то громко обсуждая. На весь этот шум из-за красной шторки, закрывающей вход в подсобку, наконец выглянула женщина лет сорока, что-то обеспокоенно пробормотала себя под нос, оглядывая рассаживающихся подростков и снова исчезла за шторкой на пару минут, возвращаясь обратно уже с большим железным подносом в руках, торопливо расставляя перед нами тарелки, из которых что-то неаппетитное на вид, тем не менее, очень прилично пахло.
Всё это было до того уютно и так по-доброму, что я не могла перестать улыбаться, чуть отстранённо наблюдая за происходящим, пока первое и второе незаметно не испарились из моей тарелки, заставляя подняться и с некоторым сожалением, довольно потягиваясь, выйти из кафе, собираясь вернуться в автобус.
По-прежнему пустынная дорога молчала и совершенно не изменилась, разве что приобрела неожиданное пятно в виде припаркованного совсем