ее везде, где только могу. Если с Игорем придется пересекаться по поводу развода, вот с этой дрянью у нас нет теперь ничего общего. Кроме моего мужа…
Надеюсь, скоро уже бывшего.
«Ты сама не сможешь, Женя. Ты без меня никто» – приходит от Игоря.
– Зачем вы это делаете? – спрашиваю неизвестного у кого. – Зачем?
Хочется написать, ответить, что смогу. Справлюсь. Но я просто блокирую телефон и еду в квартиру родителей. Ключи от нее у меня есть. Скоро они придут с работы. А тут я… с новостями…
В квартире родителей все привычно. Правда, мою комнату мама давно переделала в мастерскую-филиал ботанического сада. У нее здесь и швейная машинка, и станок для вышивания, и не меньше сотни цветов.
Брожу по квартире, не зная, чем себя занять. У мамы даже еды полный холодильник. Так бы отвлекалась приготовлением ужина. Хожу из комнаты в комнату, пытаясь подобрать слова. Но когда приходит мама, я едва не с порога заявляю.
– Жень, привет! – мама улыбается. – А я твою машину у подъезда увидела. А чего не предупредила? Рядом была?
– Угу, – киваю. – Мам, я развожусь.
Говорю вот так, без предисловий. Просто не смогла сказать это как-то более мягко, до того себя накрутила.
– Как? – спрашивает, смотрит на меня неверяще. – Почему?
– Мам, тебе лучше сесть, – говорю и иду на кухню. Открываю шкафчики в поисках сердечных лекарств.
– Жень, все так плохо? – мама по моему виду догадывается, что это не злая шутка.
– Да ты все равно если не сегодня, то завтра узнаешь, – разворачиваюсь к ней. Складываю руки на груди. – Завтра уже все будут знать. Игорь мне изменял. С Ксюшей. И она уже беременна.
– Так, – мама бледнеет, – тут капли не помогут. Где-то была заначка для крема. Но, чую, не до тортов нам долго будет. Влезла, погань белобрысая. Все же влезла. Ладно Ксюха, от Игоря я такого не ожидала.
Спустя минут десять приходит и папа. Проходит в кухню и застает картину маслом.
– Что случилось? – он моментально становится серьезным.
– Игорек наш кобелиссимо оказался, – за меня отвечает мама. – С Ксюхой спутался.
– Не может быть, – отрицает папа категорически.
У меня нет ни сил, ни желания спорить. Я просто показываю фото с подписью.
– Давай и мне, – папа садится за стол. – Вот так ушлый зятек оказался!
Папа багровеет, у него в глазах такая злость, что кажется – сейчас пойдет и свернет Игорю шею.
– М-да, а ведь сколько лапши навешал и про ваших детей, и про временные трудности в бизнесе, – говорит папа, залпом опрокидывая «кондитерский запас».
– Пап, – я настораживаюсь. – Игорь что-то сделал? – спрашиваю, прикладывая ладонь к сердцу.
Папа кивает и начинает рассказывать.
– У Игоря, как он сказал, трудности в бизнесе, – говорит папа и я киваю, соглашаясь.
– Да, пап, – подтверждаю его слова.– Там несколько последних сделок вышли не очень удачными. Что-то сорвалось, что-то прибыли почти не принесло. Игорь психовал из-за этого. Подробностей не рассказывал. Не хотел меня волновать.