странность плавно переходит в охренение. Ты не стой! Делай как я, шеруди граблями-то под опилками.
Колчанов медленно на полусогнутых ходил по чердаку. Прощупывал руками каждый сантиметр.
– Михаил Иванович! Опять! Опять нашёл.
– Что опять?
– Шерсть. Очень большой клок. Вот.
– Где нашёл? В каком месте чердака?
– Тут.
– Разгребай опилки, ещё!
Маленькая, выпиленная в полу чердака, ляда попала в луч фонаря.
– Как, ход в погреб.
– Не в погреб, а в музей. – Колчанов стал нащупывать пальцами, за что бы зацепиться и открыть её.
– Помоги.
– Не спешите, она на вбитых гвоздях лежит. Видите.
– Точно.
Выпиленный квадрат держался на вбитых в срезы длинных гвоздях и лежал себе как крышка на кастрюле.
– Поднимаем, кладём. Свети туда!
Луч фонарика высветил прямо под самодельным входом глиняные горшки, вазочки, тарелки.
– Полки с керамикой в хранилище. Теперь нам ясно как грабитель проник в музей. Но входец явно маловат. Мне, например, не пролезть. – Признался майор.
– Я, наверное, смогу, если будет очень нужно.
– Значит, грабитель был худощавый. Это как версия. А? Или использовал помощника, которого мог опустить на верёвке до полки-стеллажа с посудой. Кстати, из хранилища мы и не могли увидеть, что потолок повреждён. Во-первых, плохое освещение, во-вторых, полки, вернее стеллажи, с керамикой, подняты почти впритык к потолку, закрывали от нас эту его часть.
– Не могли. Стеллажи где-то метра полтора в ширину.
– Хорошо. Теперь, Сергей, бери-ка фотоаппарат с мощной вспышкой и обфотографируй тут всё. Всё подряд.
– Да, Иван Иванович, – сказал Колчанов, стоя возле лестницы, отряхивая костюм от опилок, – оказывается, сигнализация на чердаках нужна не только в Кремле. Поеду-ка я домой, переоденусь, пообедаю заодно.
Елизавета Аркадиевна открыла мужу дверь.
– Боже мой, Миша, где ты так вывалялся, прямо как партизан из лесной засады.
– Почти угадала, но засада была на чердаке. – Согласно поддержал иронию супруги Колчанов. – Зато вырвался пообедать, эксклюзивная ситуация!
– Иди, обмывайся, герой нашего времени, я разогрею обед. Тебе другой костюм подгладить или в джинсах пойдёшь?
– В джинсах, в джинсах! – Отозвался Михаил Иванович из ванной.
– Слышу, не кричи.
Уже за столом, выждав, когда Мишенька утолит основные претензии разгулявшегося аппетита, жена, провоцируемая любопытством и переживаниями, робко поинтересовалась:
– Что-то серьёзное?
– Не знаю, пока ещё точно не знаю, но думаю, что да. И ожидаю продолжения марлезонского балета.
– И что ж там такое, если не секрет?
– Ну почему секрет. Ограбили музей краеведческий, кража необычная, да и украденное – сплошная экзотика. Бубен тунгусского шамана похитили.
– Бубен? Кому он мог понадобиться?
– Это и для меня загадка. Но ограбление продуманное, можно сказать,