жена была на работе, Синдзабуро попробовал себя в роли домохозяина – не слишком усердствуя. По правде говоря, он целыми днями валялся на диване в выцветшем и затасканном спортивном костюме и превращался в бесцветную аморфную лужицу. День проходил за просмотром по телевизору старых сериалов, который чередовался философскими размышлениями в духе «а вот если бы сейчас была эпоха сегуната[4] и меня бы уволили – я бы считался ронином?»[5] Ведь «ронин» звучит куда круче, чем «безработный».
– Добрый вечер!
Опять этот голос. С улицы, сквозь занавеску гостиной, был виден комнатный свет, так что незваный гость знал наверняка: дома кто-то есть.
– Ох, да черт бы тебя побрал!
Синдзабуро поднялся с дивана и поплелся к двери, стараясь двигаться как можно тише – хотя за годы практики уверился, что он так не умеет и заглянул в глазок.
За дверью стояли две женщины, одетые почти одинаково: черные костюмы, белые рубашки, телесные колготки, черные туфли. Одной было на вид лет сорок-пятьдесят, другой – около тридцати. Та, что постарше, с пугающей сосредоточенностью уставилась на дверь, а вторая скромно смотрела под ноги. Странная парочка. В голове Синдзабуро завыла тревожная сирена. Никто в здравом уме не открыл бы им дверь. А ведь у него самого не лучший период в жизни, и тратить последние силы на всяких странных личностей явно неразумно.
Женщины, похоже, поняли, что Синдзабуро стоит за дверью, и старшая снова повторила: «Добрый вечер!»
Синдзабуро догадался, что все это время его приветствовала только она, старшая. Ее молодая спутница стояла, не шелохнувшись, и смотрела под ноги. Она развернулась так, что через глазок ее лицо видно было немного в профиль – словно ей не все равно, с какого ракурса ее увидит Синдзабуро. Да и вообще, она явно была из тех, кто озабочен производимым впечатлением. Работая в продажах, Синдзабуро приобрел насмотренность на человеческие повадки и научился подмечать мелкие детали, чем немало гордился.
Синдзабуро осторожно заговорил:
– Что вы хотели?
– Добрый вечер! – дружелюбно улыбнулась старшая. – Мы торговые представители и обходим окрестные дома с наилучшими побуждениями. Простите, что беспокоим в такой поздний час. Но, возможно, вы смогли бы уделить нам пару минут своего времени?
Стоило с ней заговорить, как Синдзабуро ощутил невыносимую усталость. К этим глупым женщинам он не испытывал ничего, кроме отвращения – они покусились на его драгоценный отдых и вынудили идти к двери. «Вы что, не видите, как я устал? – крутилось у него на языке. – Вот уже шесть месяцев у меня нет никаких сил».
– Простите, но нет. Уже слишком поздно, – отрезал Синдзабуро.
Услышав короткий и резкий ответ Синдзабуро, смотревшая под ноги молодая девушка подняла голову и тихим, дрожащим голосом произнесла:
– Ну как же так? Пожалуйста, проявите гостеприимство.
Если бы ивы могли говорить, подумал Синдзабуро, их голоса