и все, кто умеет держать пушки угорают в кумаре на пятнистом полу, отчалив в Тартарары на крокодилах.
Химик не исключение. Глазные яблоки то и дело закатываются в черепушку, а с губ слетают то ли стоны, то ли молитва, то ли ругательства. Может, это типичный три-в-одном, когда связь с мозгом теряется напрочь.
Обычный выходной у русских на хате.
Наш герой – Рикки Мартин, он же химик.
В соседней комнате кто-то самозабвенно трахается, по стонам не разберешь кто кого и в каком количестве. Рик бы присоединился к ним, да тело настолько ватное, что сигнал от мозга тормозит где-то в области мозжечка.
Кайф.
Он даже не сразу слышит визг циркулярки. Точнее, она звучит так отдаленно, как сквозь сон. И в себя Химик прилетает только в момент, когда на его диван падает чье-то потное тело.
– Блять.
Переключение от стадии "вата" до "машины" происходит почти мгновенно. Рик вскидывается на ноги, трясет почти лысой башкой и хмурится, пытаясь сосредоточиться на одной точке. В его тесную конуру кто-то ворвался без приглашения и размахивает граблями во все стороны? Первая ошибка. Никогда не заходи в вольер к дикой собаке без угощения.
Рыжий здоровяк – рожа не знакомая, уже повод и мокрого места от него не оставить. Кто вообще в здравом уме сунется к русским без приглоса? Только последний отбитый мудень без царя в голове. Такие – мусор, а в доме надо убираться.
– Ты кто такой, выблядок, жить надоело?
Затишье при появлении чужака длилось недолго. Первым на амбразуру кинулся Ваня – пузатый русский ублюдок, кулак которого размером едва ли не с голову самого Рика. Он сам видел, как эта детина вбил лицо непутевого барыги в его затылок одним ударом и заранее не позавидовал тому, кто нарушил их условный покой. Даже спросить не успеет, на кой хер ему сдался Майки, что самозабвенно трахался в соседней комнатке.
О да, старый добрый запах "ничего хорошего". Джерси даже не успел вдохнуть его полной грудью, – так, шморгнуть носом, – пухляш оказался на редкость прытким для своего веса, но его инициатива закончилась там же, где началась.
Кулак размером с человеческую голову нарвался на диск циркулярной пилы, что вошла по костяшки, а уж когда она включилась – медленно, но верно, достигала локтя.
Если бы хоть кто-то из них держал конечность или инструмент достаточно ровно.
Может быть, будь они на равных, расклад и был бы другой: циркулярка саданула бы корпусом Аркину по зубам, а потом еще и Ванек наподдал бы лещей, но рука у Джерси явно тверже, чем у любого человека.
Он же – не человек.
Шматок чужой руки с кривым срезом и влажным чмакающим звуком отваливается на пол. У Аркина при себе только один ствол, револьвер на шесть пуль, старенький, простой, классический. Никакой не суперубойный и даже не расписной, он нужен не для того, чтобы использовать в бою, а для того, чтобы потом разыграть между тремя Джерси русскую рулетку после. Остаться должен только один, и это самый честный способ.
Но сейчас этот револьвер направлен