приоткрыв рот, полный золотых зубов, и как будто умер, но на самом деле был, конечно же, жив и смотрел на поле через дорогу. Прекрасный вид. Виски старика от жары уже покрывали мелкие капли пота.
Галка хотела старика сфотографировать, но опять застеснялась. Зато он сам в какой-то момент повернул к ней голову и с интересом спросил:
– Откуда вы приехали?
Голос у него тоже был старый, столетний.
– Из Питера, – отозвалась на вопрос Галка и, чтобы показаться вежливой, продолжила диалог: – Бывали когда-нибудь там?
– О, славный Питер, город контрастов. Конечно, я там бывал. Вы знали, милая, что Питером его называли чуть ли не с самого момента основания? Не жаргон, а дань уважения. Потому что это был город Святого Петра, Питера. У Ломоносова есть Питер. У Пушкина. У Грибоедова в «Горе от ума». Даже когда он некоторое был Ленинградом, а я с друзьями гулял по его красивым набережным, мы уже тогда называли город Питером. Потому что у всякого места есть своё название и есть призвание.
Старик сухо и громко закашлял, содрогаясь всем своим тощим телом, а Галка подумала, что ему, должно быть, уже очень тяжело было произносить такие долгие речи. Ей стало вдруг интересно.
– Сколько вам лет?
– Девяносто один, – ответил старик, немного откашлявшись. – Проклятый возраст, он отбирает у меня последние силы. Главное, что разумом я молод, а телом – увы, нет. Дай угадаю, тебе тринадцать?
– В точку.
– У меня правнучке четырнадцать в этом году исполнится. В Петрозаводске живёт. Говорит, что город хороший, но хочется в Питер уехать. Любит его. А мне в деревне, на природе намного лучше и спокойнее.
– Отдыхать, может, конечно, и правда лучше, но жить как-то здесь постоянно не хочется. Тут комары, например. Интернета нет нормального. Еду где покупать? Только на машине если далеко ехать.
Старик посмотрел на неё с некоторым внимательным прищуром, от которого Галке вмиг дальше расхотелось перечислять большое количество минусов жизни в деревне. Хотя в запасе у неё был ещё примерно десяток пунктов.
– Молодых всегда тянет в большой город, м-да. А стариков – на природу, поближе к земле. Тут хоронить нас легче. – Он повернулся обратно лицом к солнцу. В ярком свете можно было легко различить каждую из миллиона его морщинок. – И вообще, тут моя родная деревня. Я родился здесь, всю свою жизнь тут прожил и не брошу её никогда. Так тоже бывает, милая. Но я не отбираю и твоего права жить в Питере. В Петрозаводске. В Ханты-Мансийске или Череповце. Кто где хочет, тот там и радуется жизни, да? В Питере очень хорошо летом. Особенно в центре.
Голос старика немного ослаб, он шептал и хрипел слова уже совсем неразборчиво и, кажется, отвлёкся от беседы с Галкой. Она же вдруг вспомнила про деревню. Близнецы ей тогда говорили, что тут раньше была деревня. Выходит, старик – это единственный оставшийся коренной житель. Интересно. Запишем для своего новостного паблика.
Галка перебралась в столовую и быстро отыскала небольшой музейный уголок, который как раз и был посвящён