по Европе, он нашел маркиза по-прежнему непревзойденным балагуром, опасным дуэлянтом, неисправимым повесой и дерзким ловеласом, разбившим многие женские сердца. Но, несмотря на все его пороки, Джордж Форд питал к своему другу-ровеснику, которому уже исполнилось тридцать три года, искреннюю привязанность. И эта привязанность с годами только усиливалась. Сейчас, видя его безжизненное тело, Джордж был сильно встревожен.
Лорд Форд, быстро нагнувшись, приподнял голову маркиза: глаза его были закрыты, а по лицу текла кровь. Перепуганный видом друга, он принялся лихорадочно ощупывать его голову и, обнаружив огромную шишку на темени, едва не присвистнул. Кроме того, возле виска Джордж нашел глубокую рану, из которой и текла кровь. Оскар был бледен. Его густые черные волосы слиплись от вытекавшей из раны крови.
Очевидно, маркиз, падая с лошади, ушибся о пень, торчавший в двух шагах от него. Чертыхаясь про себя, Джордж расстегнул свой камзол и, вытащив из бриджей атласную рубашку, принялся рвать ее на части. Он собирался перевязать незадачливого охотника.
– Что вы делаете, Джордж? – спросил Оскар, как только, открыв глаза, увидел своего друга.
– Всего лишь повязку, – проворчал тот, перевязывая маркизу голову. И тут же приказал: – Лежите смирно, дружище! Иначе из раны снова хлынет кровь. Впрочем, вы легко отделались. Если бы удар пришелся на несколько дюймов пониже, то сейчас передо мной уже лежал бы труп.
– Значит, я был на волосок от смерти, – усмехнулся маркиз Бристол. – Досадное невезение!
– Что вы имеете в виду? – живо осведомился его друг. – Разве вы не рады, что остались живы? Или вы, может быть, недовольны Зевсом?
Но Оскар долго молчал, озираясь по сторонам. Это мешало перевязке, и Джордж в конце концов вспылил:
– Перестаньте крутить головой, Оскар! Вы мешаете мне. Интересно, кого вы высматриваете в лесу, ведь кабан давно скрылся в зарослях.
– Никого, – буркнул маркиз. В следующий миг он разразился проклятиями, кроя последними словами Зевса. Ясно было, что в первую очередь пострадала его гордость, а вовсе не он сам. Оскар был до невозможности взбешен и зол как черт, что лорд Форд невольно рассмеялся, глядя на него.
Когда у Джорджа прошел приступ страха за друга, он усмотрел в этом несчастном случае возмездие небес.
– Конечно, я очень сердит на гнедого, скинувшего меня с седла, – признался Оскар, морщась от боли. – Черт побери, это просто дьявол, а не конь!
После того как Джордж наконец закончил перевязку, маркиз рывком поднялся с земли и с недовольным видом стал отряхиваться, чувствуя тяжесть во всем теле. Судя по всему, он получил ушиб не только головы, но и тела. Оно болело, словно после рукопашного боя.
– Напрасно вы гневаетесь на Зевса, – раздался сзади громкий смех графа Грентэма. Маркиз резко обернулся и заметил всадников, окруживших их. – Иначе мы лишились бы захватывающего зрелища, правда, милорды?
– Именно, – загоготали те.
Смех графа, поддержанный хохотом молодых людей, которые уже два месяца гостили у маркиза в его родовом