коридору. Взбешённый, он стал кричать:
– Гриша, не опоздай на регистрацию!
Но тот даже не обернулся. Пасикис приуныл, пожалев, что так активно надавил на него.
– Эх, поторопился я, уж очень поторопился, только зря спугнул! А виноваты во всём эти идиоты Лёвка и его подельник, не смогли за бабкой в шляпке уследить! Ладно, в Америке разберёмся. Лишь бы сесть в самолёт, там я из него всё вытрясу!
Алексей и Гриша устроились в маленьком кафе, известном только работникам аэропорта. Не то, чтобы в него нельзя было пройти простым смертным, да найти его достаточно сложно, к тому же, удобнее и короче всего подняться в кафе по служебной лестнице, вот «летуны» и считали его испокон века своим: встретить там кого-нибудь из пассажиров было практически невозможно, если его не провёл работник аэропорта. Сидя за чашечкой кофе с ликером, друзья в двух словах рассказали о своей взрослой жизни, затем Гриша выложил Алексею всё, что с ним произошло. Он не стал вдаваться в подробности и предположения, но просто и откровенно объяснил о неизвестной опасности, грозящей ему и Жене. Приятель ненадолго задумался, а потом пообещал передать предостережение его геологине: пока она в самолёте или в аэропорту, это возможно, сегодня как раз работают его знакомые диспетчер и радист. Альбомчик Алёша взял на сохранность, уверив Гришу, что не боится никаких Викторов и его шаек-леек, а вместо него достал из «дипломата» какую-то книжку почти такого же формата, это оказался подарочный экземпляр произведения Гашека «Приключения бравого солдата Швейка». Грише нравилась эта книга, и поэтому он клятвенно пообещал вернуть её Алексею, когда вернётся из Америки. Тот только добродушно махнул рукой, сказав, что с удовольствием дарит её на память человеку, с которым просидел три года, нет, не в тюрьме, ха-ха, хуже, в школе, да ещё на одной парте! Гриша отправил книжку в тот же внутренний карман пиджака, где ещё недавно скрывался альбом, перекочевавший к Алексею.
– Ещё пять минут назад я был в отчаяние, а ты, Алёха, и впрямь, как в пословице, руками развёл мою беду, словно волшебник! Уж и не знаю, какими словами тебя отблагодарить!
– Словам не верю. За Женькой дашь поухлёстывать старому холостяку, пока тебя нет? Я её из Хатанги и встречу…
Гриша нахмурился, а Алёша громко и заливисто расхохотался:
– Вот она, твоя благодарность! Ни себе, ни людям… Ах, уж эти друзья детства, как говорит твоя Женечка, вот и выручай их после этого!
Алексей провёл Гришу на регистрацию, проводил до траппа самолёта и даже помахал ему рукой, когда тот грустно смотрел сквозь иллюминатор на высокую фигуру друга, искавшего его в окошке.
Лайнер вырулил на взлётную полосу, пробежался по ней и мягко взлетел над Москвой с её редкими сияющими куполами и «гнилыми зубами» – безликими длинными коробками «а ля Нью-Йорк», вырастающими во время перестройки, словно грибы после дождя. Самолёт набрал высоту, и, как только стало возможно передвигаться по салону, Виктор подошёл к Грише, намереваясь поставить его на место,