их хибаре были тонкие, фанерные, и однажды Юрий ненароком услышал разговор Викентия с Полиной.
– …Не надо! – говорила Полина. – Прошу тебя – больше никогда!
– Но почему?! У нас же с тобой там, в Москве, было уже…
– Да, было… Но тогда я еще «невидимкой» была, так что, можно сказать, это была и не я.
– А сейчас ты что же… меня… совсем?..
– Да нет, я люблю, люблю тебя, глупенький! Сейчас-то и люблю по-настоящему! Но только совсем не так, как ты хочешь. А как ты хочешь – так нельзя…
– Когда любят, то все можно…
– Да, обычно так… А со мной – иначе…
– Ты что, больная?
– Можно сказать, что и так. Только это не такая болезнь, как ты думаешь, она – в душе. Того, кто это со мной делает, я могу навсегда возненавидеть. Ты же не хочешь, чтобы я возненавидела тебя?
– А откуда это у тебя так?
– Все оттуда, из школы «невидимок»… Не хотела тебе рассказывать, но, видно, придется… Нас, «невидимок»-девочек, с детского возраста чуть ли не каждый день страшно насиловали…
– Недопашный и Палисадников?
– Да, в том числе и они… Ты знаешь, этих двух гнид я сама раздавила… Еще был такой Слепень…
– Фамилия такая?
– Нет, фамилия у него была Слепченко, старший лейтенант госбезопасности, но все называли его Слепень. Самый страшный из троих. Тоже, говорят, сдох; жаль, не от моей руки… Этот Слепень, бывало, потом спрашивал: «Что, детка, сильно ненавидишь меня?» Я однажды не выдержала и сказала, мол, да, сильно! А он мне: «Вот и правильно, детка. Для того все и делается. Ты должна ненавидеть каждого, с кем спишь, так оно полезно для дела, а то потом, глядишь, убить его будет жалко». И вот с тех пор… Я не могу с тобой, не могу, ты должен понять!
Бедная девочка! Да и Викентия ему, Васильцеву, было жаль. Влюбился, видно, по-настоящему – и вот же беда какая!..
– А иногда мне кажется, – добавила она, – что этот Слепень жив – уж больно ловок был, чтобы дать себя вот так вот запросто грохнуть.
– Попадись он мне… – проговорил Викентий. – Уж от меня бы не ушел.
На это она сказала:
– От меня бы тоже не ушел… Только так было бы слишком просто для этого гада. Его надо судить. Для таких вот и существует Тайный Суд.
– Палка – камень – веревка… – машинально проговорил Викентий.
– Вот-вот, это самое.
Юрий подумал, что ради этого Слепня, в самом деле, можно было бы сделать исключение.
Викентий вздохнул:
– Да, хорошо бы… Только Тайного Суда теперь нет… – и вкратце объяснил ей, почему, согласно уставу, именно так обстоят дела.
– Понятно… – произнесла Полина. – Нет, говоришь, Суда?.. – И решительно объявила: – Нет – значит, будет!
Что она имела в виду, стало ясно уже на другой день. Было воскресенье, когда все в сборе, и за обедом Полина спросила у Кати словно бы невзначай:
– Кем я вам теперь прихожусь – вам и Юрию Андреевичу?
– По