по себе.
Нойзман хмыкнул, но не ответил.
– Что он сказал тебе, Марина? – спроси я, взяв девушку за плечи.
– Витя… Пожалуйста… Я хочу уехать… Я устала. Можно, я пойду?
Глядя в ее напуганные и какие-то грустные глаза, я медленно кивнул.
– Иди в зал. Я тебя скоро догоню.
Покивав, девушка зацокала каблучками прочь. Я зло посмотрел на Нойзмна. Приблизился.
– Еще раз увижу тебя рядом с ней – набью морду.
– Как грубо, – скривил физиономию Нойзман. – Но, очень в твоем духе.
– Пошел к черту, – сказал я холодно.
– М-да уж… – Он вздохнул. – Но не переживай, Виктор. Ничего плохого я не сказал твоей милой даме. Лишь предостерег. Дал пищу для размышлений.
– Мне все равно, что ты ей наплел. Это все равно ложь.
– Кто знает… Кто знает… – Хмыкнул он. – Ну так что, вернемся к нашему разговору? Я обещал спросить тебя еще и в третий раз. Вот. Спрашиваю. Твой ответ?
– Нет, – без тени сомнения проговорил я.
– Угу… – протянул Нойзман помолчав. – Ну что ж. Признаюсь, я ожидал этого. Ну ладно. Надеюсь, твое решение было взвешенным, Виктор. Иначе обещаю тебе, ты все потеряешь. Я…
– Обещаю тебе, Нойзман, – опередил я американца. – Если ты хоть пальцем тронешь Марину, или еще кого-то из моих, ты пожелаешь об этом. Даже то обстоятельство, что тебя выперли из Москвы, покажется тебе пустяком, по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.
Нойзман нахмурился, сузил глаза. Его тонкокостная физиономия приобрела какие-то змеиные черты.
– Осторожнее, господин Летов. Больше всего я не люблю, когда мне угрожают. И что же ты, позволь спросить, собрался делать?
– Мои предки были крестьяне. И во времена революции вешали господ на сучьях. Поэтому, господин Нойзман, если хочешь узнать, что я сделаю, то рискни. Тронь кого-нибудь.
Я заглянул Нойзману в глаза. На пару мгновений мы застыли друг напротив друга. Американец не выдержал. Отвел взгляд.
– Пустой разговор, – сказал он с пренебрежением в голосе. – У меня нет на тебя времени, Летов. Еще много дел. Я пойду. До скорого.
Я проводил взглядом американца и бросил ему вслед:
– Скатертью по жопе, Нойзман.
Американец на миг остановился, втянул голову в плечи, видимо, от злости. Однако не обернулся, а только продолжил свой путь.
Следующий мой день начался немного странно. Марина, проснувшись первой, быстро собралась и уехала, как я узнал позже, в институт. Утром она даже не сказала мне ни слова. Тихая, как призрак, просто исчезла.
Я знал, что сегодня ей назначили один из последних экзаменов. Вместо того, чтобы попросить меня, как это обычно бывает, она вызвала одного из людей Кулыма, чтобы тот подвез ее на занятия.
Помимо ее поведения странность была еще и в том, что, как правило, экзамены ей назначали на вторую половину дня, а не как уж не с утра.
– В чем дело, Витя? – Спросил у меня Кулым по телефону, когда я позвонил ему насчет Марины. – Почему она убежала? А вдруг что-то случилось?
– Нет.