Манило. Юрий Трупак Савельев

как следует разворошил кучу. Поднявшуюся муть подхватило и быстро отнесло течением. Передо мной раскинулась во всей своей зловещей красе груда костей. Я насчитал пять целых черепов и десяток широких осколков костей, валявшихся рядом с зубами. Итого как минимум 20 трупов кормили рыб в водохранилище.

      31.

      Когда я выбрался на сушу, на берегу, распластавшись на покрывалах, загорали две жирные почерневшие на солнце бабищи – вылитые куры-гриль. Мишаня куда-то запропастился, поэтому я стянул с балды маску и пошлёпал к машине. После гнетущего подводного мира водосранки кусты и деревья казались вдвое зеленее обычного, а отражавшиеся от жёлтого песка лучи резали глаза, словно тонкие стальные бритвы.

      Потягивая квас, Мишаня релаксировал в тени тачки на узенькой раскладной табуретке и смахивал на распушившую перья синицу, притулившуюся в стужу к тонюсенькой веточке. Я сбросил с плеч баллон и прислонил его к двери «Форда». Мишаня передал мне бутылку, я сделал несколько больших глотков и вернул её ему.

      – Ну как поплавал? – спросил он.

      – Ужас. Как терракотовая армия, только трупы вместо глиняных статуй.

      – Трупы? – встрепенулся Мишаня. – А бабы есть?

      – Нет, одни мужики. Да и, Мишаня, это вода. Самого свежего жмура раздуло как курс биткоина.

      – Получается, нимфа не соврала?

      – Получается так, – помолчав с минуту, я продолжил. – Я вот что подумал. Может, впервые в жизни принесём пользу обществу и замочим Маслова?

      Мишаня покачал репой и ответил:

      – Если ты решил заделаться Робином Гудом, то меня в это не втягивай.

      – А при чём тут Робин Гуд? – посмеиваясь, поинтересовался я у Мишани – полного профана в литературе.

      – Да хоть Питером Пеном, какая разница?! Я матерью Терезой становиться не собираюсь и тебе не советую, – Мишаня рубанул воздух ребром ладони, подчёркивая, что тема закрыта.

      Из-за микроавтобуса вырулил незнакомый кабаняра с колючим на вид ёжиком светлых волос. Он уверенным шагом приблизился к нам, козырнул красной ксивой и вопросил:

      – Закладку искали, наркоманы ебучие?

      Мишаня поднялся с табуретки и, поджав губы, надменно произнёс:

      – За базаром следи, какие мы тебе наркоманы?

      – А кто, рыбаки что ли? – парировал кабаняра.

      С тыла подступил черноволосый бычара, оказавшийся крупнее Мишани – того ещё амбала. Его рыло было искромсано кратерами, которые оставили на память угри. Бычара не представился и не предъявил удостоверения, но не надо было иметь семь пядей во лбу, дабы дотумкать, что они оба опера.

      – Приветствую, уважаемые, – вежливо начал бычара. – Чем занимаетесь?