в своей комнате на диване, смотрел телевизор без звука и размышлял.
Мы не боялись наездов. Мы давно привыкли к ним, как к взрывам петард на помойках: каждый самоутверждается как умеет. Ну, да, кому-то для этого выдают «калаши» с укороченным стволом, а кому-то нет. Что с того?
Но вот моя фамилия – при чем тут моя фамилия? Да еще отчество? Я думал, про моего отца и про его бизнес в нашем городе давно и благополучно забыли. Оказывается, ничуть не бывало. Мне показалось, что Шериф что-то знает, но предпочитает помалкивать. Почему?
Единственным, кто мог кое-что объяснить, был сам отец. Но он, как я уже говорил, был далеко. Звонить ему было некуда. Письма от него приходили редко и без обратного адреса. Мало того: последние два дошли уже вскрытыми и заклеенными во второй раз.
Я вытащил из ящика стола самое последнее. Признаться, когда я его прочитал, я даже не понял, о чем оно. Среди описаний природы там нашлось одно странное место:
«Я рад, что ты уже купил компьютер 4 . Здесь все парни твоего возраста постоянно играют в игры. Я выслал тебе один новый квест, очень занятный. Зайди на гор. почту, на Ленина, 35. Ты видишь, я еще помню, когда твой день рождения. Даю слово, скоро встретимся».
По ряду причин мне не верилось, что мы скоро встретимся. На почте мне сказали, что на мое имя ничего не приходило. Мой день рождения давно прошел. И у меня не было компьютера.
Тогда я подумал, что отец совсем забыл меня.
Я был уверен в этом и сейчас, перечитав письмо.
– Петя, ты ужинать будешь? – заглянула в комнату мать.
– Попозже, – отозвался я как можно ласковей.
Тут, вероятно, настало время объяснить кое-какие темные места.
Мне было лет пятнадцать, когда отец ушел из института и стал торговать всякой всячиной. Одновременно с этим круг его общения сильно изменился. Он завел себе жутко дорогой по тем временам мобильный телефон. Стал подолгу пропадать в Москве, даже снял там квартиру. В довершение всего, что-то произошло между ним и матерью. Этих размолвок было на моей памяти столько, что я сбился со счета. Но с каждым новым разом трещина становилась все глубже.
Впрочем, он по-прежнему проводил с нами много времени. Пару раз мы все вместе съездили на Азовское море и даже в одно лето провели две недели на хорошем египетском курорте. Причем мне показалось, что на этом самом курорте он уже бывал, и не раз. Ни море, ни пирамиды не произвели на меня никакого впечатления.
Время от времени его посещала мысль ввести меня в курс своих торговых дел. И я скажу честно: мне очень нравилось ездить с ним по точкам и видеть, как администраторы, подчиненно улыбаясь, отдают ему пухлые пачки денег. В Москве схема расчетов несколько изменилась, но заискивающие улыбки остались прежними. Тогда я понял: если сам не хочешь улыбаться вот так, заставь это делать других. Промежуточных состояний нет. А твоя декларация независимости действует лишь до тех пор, пока всем на тебя наплевать.
Но были и другие люди, которые держались с отцом на равных, если не сказать больше. От этих он старался держать меня в стороне. «А вот наш исполнительный директор», – так назвал он