до пана велико просбэ…
– Слухам, – ответил я.
– Чи зна пан езык росыйски?
– Муве по росыйски, – ответил я.
– Извините, пан, обознался зовсим, вас не знаю и на посадке не видел, потому так и подумал, что вы лазутчик иноземный, – чуть не ползал в ногах мой обидчик.
– А ты сам-то, кто такой? – спросил я.
– Та бродник я, – ответил малоросс, – буду пути проведывать у Бахчисарая.
– Откуда же ты пути эти знаешь? – спросил.
– Татары крымские меня в туретчину продали, а там я в мамелюки поступил. Вот имею поручение провести французов в район Бахчисарая, – сказал лазутчик.
Да, вместо ненависти к работорговцам служение их хозяевам и работа проводником на интервентов лишь бы досадить москалям. Тьфу. Бандеровец какой-то.
– Что здесь случилось? – французский голос заставил меня вздрогнуть. Ставший почти родным язык сказал, что наконец-то я сяду в обществе образованных людей, посидим, обговорим последние события. Какие события? Откуда я знаю, что здесь происходило за последние сто лет? Так, схематично, я знаю, кто, за что, почему и кто и как, но не буду же я рассказывать французскому офицеру содержание русского учебника истории. Он этого не поймет и его враги русские, а я одет в невообразимую одежду то ли священника, то ли монаха какого-то воинственного ордена со своей казацкой саблей. Придется косить под бандеровца, благо у меня есть бумага за подписью Хмельницкого с печатью, что я исполняю личные поручения пана гетмана. На том и стоим.
– Все в порядке, господин капитан, непонятливым приходится пинками объяснять, – веселым тоном сказал я.
– Мсье парижанин? – изумился офицер, – но почему я вас нигде не видел?
– Я вообще не должен был появляться и меня никто не должен был видеть, потому что я имею задачу выйти в русские боевые порядки как представитель народностей, которые обещают помощь русским в Севастополе, – на ходу импровизировал я.
– Но вас уже видело столько людей, – расстроился офицер.
– Не беспокойтесь, капитан, – сказал я, – когда шампанское выстрелило, то его не заливают обратно в бутылку, а разливают по бокалам.
– Хороший намек, а в моей каюте есть бутылочка отличного «штровайна» из Австрии. Подарок союзников. Но вкус приятный и пьянит неплохо. Прошу ко мне в каюту, – пригласил капитан, – по чину я капитан и исполняю обязанности помощника капитана фрегата по артиллерийским делам. Мое имя Мишель.
Каюта была небольшая, но кроме деревянной койки была еще широкая полка, которая вполне могла быть использована вместо второй кровати. Заметив мой взгляд, капитан улыбнулся и сказал:
– Я не возражаю, мсье, разделить с вами каюту, но вначале вам нужно представиться капитану.
Немного отдохнув, выкурив трубку и выпив бокал вина, который делают из самого сладкого винограда, сильно подвяленного перед отжимом, мы пошли представляться капитану.
Командир корабля капитан второго ранга Рено был высоким сорокалетним французом со