пазухи пистолет с глушителем и выстрелил. Террорист, державший женщину, получил в голову заряд красной краски и, картинно вскинув руки, вывалился из открытого люка точно на расставленные под ним картонные коробки. Спецназовцы тут же зацепили раздвижную лестницу за низ люка и один за одним исчезли в фюзеляже; послышалась беспорядочная стрельба; из люка повалил дым.
– То, что происходит внутри, вы можете видеть на мониторе, – услужливо подсказал начальник полигона.
На мониторах ничего нельзя было рассмотреть, кроме клубов дыма и мечущихся теней.
– Спасибо, мы наблюдаем, – глядя на то, как из картонных коробок под брюхом самолета выбирается «смертельно раненный террорист» и брезгливо вытирает со лба красную краску, проговорил Президент.
– Он летел вниз мастерски, – серьезно проговорил Бондарев, – жаль, что не стал потом раскланиваться на публику, а то я бы поаплодировал.
В самолете распахнулся задний люк, взметнулся надувной трап. По нему уже съезжали заложники. Пожарники подхватывали их и отводили в сторону. Самым красочным был спуск обезвреженных «террористов». Мужчин в масках с прорезями для глаз и рта, со скованными наручниками за спиной руками бросали на трап вниз головой. И если бы не мастерство пожарников, ловивших их внизу, кто-нибудь из условных противников неминуемо лишился бы лица, оставив его на шершавом бетоне вместе с вязаной маской. «Террористов» носили и складывали рядком. Спецназовец в шлеме с прозрачным забралом орал на них и делал вид, что бьет ногой в промежности, заставляя расставить и без того широко разведенные ноги.
– Потерь со стороны спецподразделения нет. Двое террористов-смертников с взрывчаткой убиты на месте, прежде чем успели привести в действие взрывные устройства, – бодро докладывал начальник полигона, – никто из заложников не пострадал...
Президент слушал его вполуха:
– Спасибо. Надеюсь, в реальности им нечасто придется демонстрировать свое умение.
– Если придется, они с честью исполнят порученное дело.
– Я ненадолго оставлю вас с министром, – произнес Президент, увлекая Клима Бондарева к лестнице.
Двое президентских охранников спустились вслед за ними, шли в отдалении, чтобы не мозолить глаза.
– Клим, – сказал Президент, – ты не против того, что я вытащил тебя на учения спецназа?
– У меня был выбор?
– Не было. Когда находишься вверху, то кажется, что тебе лучше видно, но я могу видеть только общую картину. – Он остановился, заглянул Бондареву в глаза. – Я поймал себя на том, что начинаю слышать только то, что хочу услышать. А они, – Президент покосился на трибуну, – очень чутко улавливают мои желания. Иногда даже раньше, чем я успеваю понять, в чем дело.
– Хочешь узнать мое мнение о тебе?
– Нет. Я хочу знать, что ты думаешь о нашей внешней политике.
Бондарев даже присвистнул:
– Высоко хватил. Я стараюсь об этом не думать, разве что по привычке иногда накатывает.
– Иногда болтовня мужиков