днёвки. Теперь ничто не заглушало свист пуль, и оттого становилось только страшнее. Упав на землю, старший лейтенант на пару мгновений замер, успокаивая взбесившееся сердце, несколько раз вздохнул и, набравшись решимости, пополз вперёд. Сверху падали срубаемые пулями ветки. Огонь со стороны противника нарастал. Где-то за спиной, чуть с боку, заработал пулемёт – со стороны противника отчетливо донёсся вопль.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Майер наконец оказался подле истекающего кровью Кривца. Тот пытался наложить жгут, но, мокрый от крови, он всё время выскальзывал из ослабевших рук. Следовало бы оттащить раненого в безопасное место, а уже потом оказывать первую помощь, но, взглянув в бледное лицо подчиненного, старший лейтенант поступил по-другому: три тугих оборота в верхней части голени – секундное дело, остается завязать два узла, но жгут – резиновая сволочь – рвётся в самый неподходящий момент.
– Сука! – прорычал Майер. Остатков жгута всё же хватает, чтобы остановить кровь. К этому моменту Кривец потерял сознание. Ещё одно ранение обнаружилось в районе паха. Крови почти не было. Но Алексей не сомневался – опасность для жизни бойца исходит именно от этого небольшого пулевого отверстия. Взвалив подчинённого на левое колено и подобрав его автомат, Алексей начал отползать назад.
– Тяжелый… – Хрипя от напряжения, старлей затащил раненого под прикрытие здоровенного дуба и, высунувшись из-за его корней, огрызнулся двумя длинными автоматными очередями. На душе как-то сразу полегчало.
– Витёк, давай сюда! – Майер сменил магазин, выстрелил ещё пару раз, прислушался. Со стороны противника слышались крики, отрывистые команды – похоже, подтягивалось подкрепление.
– Я здесь, командир. – Прошкин оказался рядом.
– Взваливай его на себя, и отходите.
Биться, находясь в явном меньшинстве, смысла не было.
– А ты?
– Я следом, – пообещал старлей и, сменив позицию, снова открыл огонь.
Едва грянули первые выстрелы, Киров, до того успевший сместиться правее к прилегающей к лесочку поляне, сразу же снял пулемёт с предохранителя. Но, не видя противника, он ещё некоторое время медлил и, только когда перед мушкой замелькали тёмные фигурки, нажал на спусковой крючок. Пулемётная очередь смела ближних, а остальных заставила упасть и вжаться в землю. Огонь с их стороны стал беспорядочным. Передняя цепь била прямо перед собой или вверх, те, кто находился в глубине, лупили едва ли не по своим. Постепенно «правосеки» начали приходить в себя. Хладнокровнее всех оказался их снайпер. Кирову очень повезло – тот или не учёл поправку на ветер, или слегка дернул спусковой крючок, или же его оружие оказалось недостаточно хорошо пристрелянным – пуля лишь обожгла нижнюю часть шеи пулемётчика и, смачно чмокнув темную кору дуба, потонула в его древесине. Второго шанса спецназовец снайперу не дал – тут же ничком вжался в землю. Следующая пуля, уже выпущенная с поправкой, ударила выше. Схватив пулемёт в охапку, Киров откатился в сторону.
– Вот