следствия, от переживания за своих родных,
от страха, от неизвестности. В первые, в жизни я
почувствовала себя беззащитной. Мне нужен был
телефон и сим-карта, для того, чтобы я
круглосуточно была доступна для своих родных.
Телефон, закрепленный за камерой, приходил после
двенадцати часов ночи. Один телефон на всех женщин
в камере, кроме и того, нельзя было игнорировать
звонки из колоний и тюрьмы, которые часто звонили
по пустым разговорам. Именно такие моменты меня
раздражали, почему я должна общаться с этими
мужчинами уголовниками, если у меня к ним не было
никакого интереса. Я вообще не люблю пустые
и долгие разговоры. Разговор должен быть ясным,
конкретным и коротким.
За тюрьмой смотрели местные авторитеты, которые
поддержали мою просьбу иметь свой личный телефон,
но с одним условием, что мои родственники должны
были, телефон передать человеку. Такой расклад меня
не устраивал. Уголовники, ненадежный народ, могли
и подставить, а я ни в коем случае втягивать сюда
свою дочку не собираюсь.
Остался один выход, обратиться к русскому
криминальному авторитету. Я разузнала, что в тюрьме
на этот момент содержались двое русских
авторитетов, Вован и Алекс – это тот Александр,
который при выезде на суд поглощал меня глазами. Я
написала ему мульку, объяснила ему суть дела
и изложила свою просьбу. Утром под подушкой у себя,
нашла от него мульку и две плитки шоколада
с орехами, мои любимые. По адресу, мулька и один
шоколад был от Алекса, а второй шоколад от Вована,
хотя я к нему не обращалась.
Мульки, так называемые письма, скручивались
в трубочку и запаивались целлофаном.
Алекс писал, что рад мне помочь, но нужно
немного подождать. Еще он писал, что телефон нужно
будет прятать. Сам он сидит далеко, где с дорогой
сложно, поэтому он переговорил с Вованом, который
сидит в камере напротив моих окон. Телефон будет
хранить у себя Вован, и присылать мне сразу после
вечерней проверки, а я должна буду возвращать ему
утром по баланде. Если я пожелаю, то могу днем
оставлять телефон у себя, но в дни обыска я должна
буду его отсылать.
Таким образом, я приобрела для себя
покровителей. Они действительно помогали мне
во всем, ну и я помогала Алексу по уголовному делу.
Позже Алекс стал мне признаваться в любви, хотя
я никакого повода не давала. Я ему откровенно
отвечала, что между нами могут быть только
дружеские отношения, что у меня есть муж, которого
я люблю.
Алекс и его подельники сидели в тюрьме второй
год, обвинение было предъявлено, как я уже говорила
по перевозке и сбыту героина.