в лоб спросил Крячко.
Орлов еще ближе сдвинул брови, но вид у Крячко был самый невинный.
– Не знаю! – поморщившись, раздраженно проговорил Берестов. – Я считаю, что этот вопрос должны выяснить вы, профессионалы!
Он достал из кармана носовой платок и провел им по выпуклому лбу, на котором выступили крупные капли пота, хотя в кабинете Орлова было нежарко. Сам генерал-лейтенант по-прежнему хранил молчание, не проронив ни слова с того момента, как они переступили порог кабинета.
– Но что конкретно вы от нас хотите, Виктор Борисович? – нарушил тишину Гуров. – Вы извините, но, по-моему, вы обратились не по адресу. Это не наш курятник.
– Что, простите? – воззрился на него Берестов.
– Ничего, просто поговорка такая, – улыбнулся Лев. – Я имею в виду, что мы не ОБЭП, экономическими преступлениями не занимаемся и не слишком хорошо разбираемся в специфике данных дел. Тут мы не специалисты. Вам воспользоваться лучше помощью настоящих профессионалов. Думаю, Петр Николаевич может дать вам рекомендации, к кому обратиться.
Этой фразой Гуров как бы подвел черту их едва возникшему диалогу. Он даже сделал неуловимое движение, чтобы подняться и завершить таким образом беседу, однако глухой голос Берестова остановил его.
– Подождите, полковник! – властно проговорил чиновник. – Я еще не все вам сказал. Дело в том, что сегодня утром моя дочь умерла.
Гуров, потерявший интерес к беседе, мгновенно взметнул на него взгляд. Внимательно смотрел и Крячко.
– Регина умерла… – повторил Берестов. – Ее убили. – Мне позвонили в половине одиннадцатого утра на работу, сказали, что найдена убитой женщина, в сумочке которой обнаружены документы на имя Берестовой Регины Викторовны. Я немедленно приехал, надеясь, что это какая-то чудовищная ошибка, недоразумение. Думал, что у нее просто украли сумочку – такое случается. Но оказалось, нет. Это была моя дочь…
Официозные нотки ушли из голоса Берестова. Перед сыщиками сидел уже не солидный чиновник, а немолодой усталый человек, подавленный свалившимся на него горем. Под глазами у него залегли тени, носогубные складки резко обозначились. Сейчас он выглядел так, словно годился Гурову в отцы.
К тому же постоянно промокал лоб, пот с которого теперь катился градом, и тяжело, с присвистом, дышал.
Орлов отодвинул ящик своего стола и достал длинный цилиндрический флакончик с надписью на немецком языке. Он нажал на кнопку, и из флакончика вылезла зеленая пилюля. Генерал налил в чашку воды и протянул Берестову вместе с лекарством:
– Примите, это отличное сердечное средство.
Берестов благодарно кивнул, бросил пилюлю в рот и залпом выпил воду.
– Как ее убили? – спросил Гуров, настраиваясь на деловой лад. Он знал, что подобное всегда отвлекает от тягостных дум и переживаний.
– Что? Ах, да… Ударили ножом. В печень. Сразу насмерть. Ее нашли неподалеку от дома, в чужом дворе. Она лежала прямо на земле. Что она там делала – ума не приложу!
– Виктор