когда Сминдерид в третий раз поехал свататься, он, рискуя умереть с голоду, взял с собой всего лишь одного рыбака, одного птицелова и одного кухаря.
Что это был за кухарь! Какие он готовил котлеты! Когда вы их ели, желудок ваш наполнялся не только котлетами, но и солнцем, ветром, облаками, плюс гомоном и щебетанием птиц. И, конечно, невеста Сминдерида вышла замуж за кухаря. За простого кухаря!
Потому что все эти люди что-то умели, а Сминдерид умел только свататься.
Ассирийская любовь
Ассирийские девки в девках не засиживались – для этого ассирийцы устраивали специальный брачный аукцион.
Невесты поступали в продажу в порядке убывающей красоты: сначала красавицы, потом красоточки, симпомпончики, пальчики оближешь, потом шли милашечки, душечки, смазливочки, симпатяжки, за ними – так себе, ничего себе, сносно, терпимо, – пока не доходило до черты, за которой начинались некрасивые претендентки. И если до этой черты платили соискатели, то после нее платили соискателям – в виде приданого за невестой. Средства на приданое поступали от выручки за красивых невест.
Некрасивые невесты располагались в порядке возрастающей некрасивости: дурнушки, пигалицы, не на что смотреть, затем – ни кожи ни рожи, мордовороты, уродины, образины, чучела, страхолюдины и, наконец, страшилища и как смертный грех.
Чем невеста привлекательней, тем за нее больше нужно платить. Чем она страхолюдней, тем большее за ней дается приданое.
Справедливо? Справедливо. Вот так она и выглядит, справедливость: наполовину она красавица, наполовину – как смертный грех.
Псиллы и насамоны
Во времена Геродота жили в северной Африке два соседних племени – псиллы и насамоны. Очень разные были племена.
Насамоны жили тихо, незаметно, ели саранчу с молоком, а на свадьбе жених терпеливо ждал, пока с его невестой переспит вся свадьба по очереди. Надо же как-то развлекать гостей. Как говорится, одной саранчой сыт не будешь.
Главная особенность насамонов состояла в том, что они всегда держали нос по ветру. При встречном ветре они поворачивались на 180 градусов, и любой встречный ветер становился попутным. Насамоны и пословицу себе придумали: «Хочешь жить – умей вертеться». Хорошая пословица. С такой пословицей никакие ветры не страшны.
А псиллы всегда держали нос против ветра. Против встречного, против попутного. Даже когда ветер дул им в паруса, они налегали на весла и гребли в обратную сторону. Поэтому носы у псиллов были приплюснутые, а у насамонов длинные, словно тянущиеся за ветром.
В тот год южный ветер высушил поля, и насамоны прославляли засуху, держа нос по южному ветру. Ну и черт с ним, с урожаем! Сколько раз насамоны выходили сухими из воды, а уж выйти сухими без воды для них и вовсе плевое дело.
А псиллы, конечно, перли напролом, они хотели жить, но не хотели вертеться. И они объявили южному ветру войну. Чтобы встретиться с ним в открытой схватке. И пошли против ветра с приплюснутыми носами наперевес.
Встретились в пустыне,