нет, не вся! Дальше читаем: «Потом он промолвил, несколько подумав: «Да. жаль беднягу… Черт же его дернул ночью с пьяным разговаривать!.. Впрочем, видно, уж так у него на роду было написано!..»
В конце Печорин поясняет: «Больше я от него ничего не мог добиться: он вообще не любит метафизических прений.»
А, ведь, мудрый Максим Максимыч, не любящий метафизических прений и объяснявший странные явления стечением простых случайностей, оказался прав, заключив свои рассуждения словами: Впрочем, видно, уж так у него на роду было написано!..
Много философского и теологического спора за историю человечества было вокруг именно предопределенности жизни и смерти, пока Маркс не поставил все точки над i, написав: « Случайность есть неосознанная необходимость». При таком порядке вещей, и свобода воли не помеха предопределенности поступка, всей жизни и самой смерти человека. Маркс безусловно, прав; если абсолютизировать свободу воли (в нашем случае: хочу – живу; не хочу – не живу!), с одной стороны. Или точно также, наоборот, абсолютизировать предопределенность каждого шага человека. В любом случае оказываешься в положении буриданова осла (великий схоласт Жан Буридан к этому ослу не имеет никакого отношения). Осел этот, как известно, умер с голоду, между двумя связками сена, расположенными от него на равном расстоянии. Он не смог сделать свой выбор. Но, это уже философия. А печать смерти на лице живого человека, без всякой метафизики и открытия формулы смерти, давно примечаемая реальность.
Если как следует поискать, то у каждого знатока душ, типа Софокла, Шекспира, Данте, Бальзака, Л. Н. Толстова, И. С. Тургенева, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, вплоть до Василия Макаровича Шукшина, можно найти непременно героя, который чуял смерть. Ближе к нам по времени Шукшин. Его герои, раздираемые страстями, сталкиваются с мыслями глобального характера: «Что есть БОГ?», «Почему царь есть Царь?», «Что есть ГОСУДАРСТВО?». И, конечно, (особенно!) что такое смерть? Матвей, герой романа «Я пришел дать вам волю», являясь выразителем шукшинской идеологии, однажды так говорит атаману Степану Разину: «Ты про Исуса-то знаешь?
Ну? Как это?.. Знаю.
– Как он сгинул-то, знаешь? Рассказывал, поди, поп?..
Хорошо знал: ему же там – гибель, в Ирусалиме-то, а шел туда. Я досе не могу понять: зачем же идти-то было туда, еслив наперед все знаешь? Неужто так можно? А глядел на тебя и думал: можно. Вы что, в смерть не верите, что ли? Ну, тот – сын божий, он знал, что воскреснет… А ты-то? То ли вы думаете: любют вас все, – стало, никакого конца не будет. Так, что ли? Ясно видит: сгинет – нет, идет. Или уж и жить, что ли, неохота становится – наступает пора. Прет на свою гибель, удержу нет. Мне это охота понять. А сам не могу.»
А вот еще об этом же. Читаем Шукшина дальше: « Ты, Степан, не жилец