нет! Не ценишь ты меня совсем и не уважаешь, так хоть бы ради дочери себя по-людски вел! Нет же – друзья важнее!
Я выгнала его. Он ушёл. Куда? Не знаю. Прошло две недели. Он вернулся. Хотел со мной помириться. Я остыла. Остыла от любви к нему. От обиды. Я не хотела смотреть на него, слышать его голос не могла. Все прошло. Разочарование погубило любовь и ее уже не вернуть. Раньше я возносила его на пьедестал, хвалилась им перед подругами, но что-то произошло и все пошло не так.
Насыщенный туман похож на смог, иногда они не различимы. Человек меняется, но как заметить ту грань, которую он преступил, чтобы это произошло? Ведь это такая тонкая грань. Она делит временной отрезок на «до» и «после». И это «после» меня совсем не устраивало.
Он умолял меня о прощении, но я была неумолима. Мое весомое и твердое «нет» резало его слух, а я гордо смотрела ему в глаза и продолжала: «Если ты не можешь меня любить, заботиться и быть рядом – отпусти»…
– Но я люблю тебя, – говорил он.
– Ты любишь только одного человека – себя.
– Ты говоришь так, потому что у тебя кто-то есть! – озлобленно и с обидой произнёс муж.
Я стояла в недоумении и ещё с большей обидой кричала на него: «С ума сошёл? Куда я денусь от такого маленького ребёнка? Как тебе вообще такое в голову пришло? Сам не чист?» Его глаза покраснели, а выражение лица приняло угрожающий вид. На газу стояла большая кастрюля с только что сваренным супом. Эта еда ушла бы на несколько наших обедов. Денег как всегда не хватало: я в декрете, а он и вовсе не работал, и эта пища была единственной в нашем доме. Схватив ту самую кастрюлю, Вадим запустил её в потолок. Картошка, капуста, курица – всё это разлетелось по всей кухне. Сырая ковровая дорожка теперь приобрела жирноватую плёнку, на кухонном уголке появились расплывчатые пятна, а я просто стояла и обтекала этой массой. Я боялась произнести слово, но понимала, если промолчу, он завладеет ситуацией и мне будет не справиться с ним вообще. Варя в это время спала в другой комнате и, странное дело, ничего не слышала. «Вадик, ты что делаешь? Совсем оборзел?» – повышая голос, обратилась я к мужу. «Суп, суп, опять суп… Сколько можно его есть?! Ты совсем не умеешь готовить! Который год с тобой живу, и всё одно и то же! Этот проклятый куриный суп!» – кричал он на меня. «Ах, тебя суп мой не устраивает? Да?! Я бы тоже лучше гуляша да чего повкуснее поела, но на что? На что, если ты никогда в своей жизни не рабатывал, а если такое и случалось, ты или сбегал с работы, или слишком быстро уставал, или отношение тебе там не нравилось. Итог один – ты не приносил домой не копейки! Я в декрете! Мы живем в месяц на 4200 рублей! Радуйся, что хоть суп есть»! – не успела я это договорить, как в меня полетел стул. Увернулась. Тогда разъярённый муж взял в руки стол и со всей дури кинул его куда-то в сторону. Тот развалился, и его части оказались в разных углах. Более я этого выносить не могла. Но как быть – Варя ещё спит, он стоит в проходе, и если я даже захочу её взять,