Поэтому войскам не разрешалось занимать подготовленные вблизи границы укрепления. Поэтому были запрещены все мероприятия связанные с затемнением городов и поселков. Отдельные командиры, нарушавшие существующий порядок немедленно получали по рукам, а дело рассматривалось компетентными органами.
В мае, начале июня были призваны из запаса 800 тыс. военнообязанных. Они влились в приграничные дивизии, доведя их в большинстве своем до штатов военного времени. В среднем каждая дивизия получила 4,7 тысячи человек. Повсеместное доведение их до штатов военного времени не могло не ускользнуть от глаз немецкой разведки, а тут еще выдвижение в приграничные районы сразу несколько армий из внутренних округов.
Сталин опасался, что немецкое руководство воспримет массовое выдвижение наших войск к границе как акт недружественный. И таким оригинальным образом попытался успокоить его. Выдумать еще чего-нибудь глупее, чем это послание, тем более предназначенное для внутреннего употребления советским народом, который конечно не мог понять эзопова языка, на котором вождь народов говорил с Гитлером, было трудно.
Его стремление, не спровоцировать войну, тяжелым бременем отразилось на боеготовности войск, понизив их бдительность, заставив расслабиться, когда напротив войскам необходимо было быть собранными как никогда. Народ не привык читать между строк, как это делают дипломаты, доискиваясь до истинных причин. Ему написали, что паниковать не нужно, войны не будет, это и отложилось у него в голове, а какой-то там абзац о выдвижении наших войск, был для него совсем неинтересен, выдвижение войск к границе они видели и без сообщений в газете.
Вот мнение по этому поводу высказанное Л. М. Сандаловым. Он был на тот момент начальником штаба 4-й армии Западного Особого военного округа: «Нужно сказать, что командиры считали возможным вторжение фашистов еще 14—16 июня, но после сообщения ТАСС в газетах от 14 июня 1941 года, их тревожное состояние стало сменяться уверенностью, что есть какие-то неизвестные им обстоятельства, которые дают право правительству СССР и Генеральному штабу оставаться спокойными. Во многих частях, дислоцированных в Брестской крепости, красноармейцы в первой половине июня спали одетыми, а в последние дни перед войной получили разрешение эту „напрасную бдительность“ прекратить».27
Версия о зондаже немецкого правительства была удобной, и ее взяли для объяснения. Не знаю, насколько оно помогло скрыть выдвижение наших войск к границе, но вреда от этого заявления последовавшего перед самой войной было предостаточно. Вместо мобилизации усилий на повышение обороноспособности страны, повышение боеготовности войск, проведение комплекса мероприятий по маскировке военных объектов, частей и соединений оно расхолаживало личный состав. Давно назревшие мероприятия откладывались в долгий ящик, и упускалось драгоценное время. Вот как описывает реакцию на заявление ТАСС среди