бедность величайшим злом». Тут надо учитывать особенности философии стоиков, считавших бедность скорее благом для души.
Христиане тоже категорически отвергали и порицали практику оставления детей. Согласно их верованиям, господином человеческой жизни является только Бог, но не сам человек и не его родитель. В этом заключалось кардинальное отличие от древних представлений о детях как о собственности родителей и в первую очередь – главы семейства.
Афинагор Афинский, живший во II веке н. э., приравнивал оставление на произвол судьбы к прямому детоубийству.
Христианский апологет Луций Цецилий Фирмиан Лактанций (ок. 250 – ок. 325 г.) с возмущением обличал римлян: «…повсюду сеете детей своих, и рожденных дома часто бросаете, рассчитывая на чужое сострадание». Он негодовал: «…пусть никто не считает, что позволено душить только что родившихся детей, ибо это великое нечестие, ведь Бог дает душу для жизни, а не для смерти», и продолжал: «Неужели могут считаться невинными те, кто плод свой бросают собакам, не понимая, что оказываются столь же жестокими, как если бы их задушили? Станет ли кто-нибудь сомневаться, что нечестив тот, кто дает место чуждому милосердию, кто, пусть даже желая, чтобы ребенок был накормлен, продает его в рабство или в дом разврата?». Лактанций в отличие от Сенеки воспринимал новорожденного не как бессмысленный кусок плоти, но как полноценного человека, находящегося под защитой Создателя.
Другой христианин, Тертуллиан, хотя и делал различие «между человекоубийством и убиением собственных детей», все же осуждал последнее. Он писал, что «подкидывать младенцев столь же нечестиво, как и убивать их», а язычники желают избавиться от детей, как от бремени: «…сколько таких, которые пожелают дозволить мне толкнуться к совести их с вопросом, кто умерщвляет собственных детей. Действительно, есть различие и в способе умерщвления. Во всяком случае более жестоко лишать дыхания водою, выбрасывать на холод, голод и собакам, ибо умереть от ножа пожелал бы и взрослый».
Христианские писатели, такие как Минуций Феликс, Климент Александрийский, Ориген, Мефодий Патарский, авторы «Послания к Диогнету», «Апокалипсиса Петра», «Апокалипсиса Павла», также категорически осуждали оставление детей. Интересны и своеобразны аргументы, которые они приводили. Критики руководствовались не жалостью, а тем, что дитя будет обращено в рабство, продано в бордель, и его родитель, посещая оный, может совершить тяжкий грех – инцест.
Христианский мученик Иустин Философ[16], писавший в середине II в. н. э., считал, что не единицы, а большинство оставленных детей выживали и становились рабами-проститутками. Посещение лупанариев – то есть публичных домов – было для римлянина обычным делом, а значит в таком месте он мог совокупиться с собственной дочерью. Или сыном… Инцест был страшен и отвратителен не только для христиан, но и для язычников.
«Мы, чтобы никого не беспокоить и самим не грешить, держимся таких мыслей, что подкидывать новорож-денных