известно, какого же размера этот дом на самом деле и какое количество комнат в нем радуют своих жителей прохладой и уютом. Были и саманные, полуразвалившиеся хибарки, жильцы которых ютились в полутора комнатах, проживая на крашеном бетонном полу под вечно протекающими крышами, крытыми битым шифером. В массе же основной Шестнадцатый был застроен типовыми домиками на три-четыре комнаты, добротно сложенными из обожженного на солнце глиняного кирпича и тщательно оштукатуренными для красоты и надежности.
Народ, населявший это славное место, был пестр и разнообразен, как и сам Шестнадцатый. Проживали тут и уважаемый начальник большой строительной организации, и главный инженер энергетического объекта областного значения, и заслуженные учителя из той же школы № 1 проживали тут же, в Шестнадцатом. В общем, в массе своей проживал тут народ, пусть и самый разнообразный в социальных статусах, но по большому счету вполне себе трудолюбивый и практически во все времена законопослушный. Но и всякого странного сброда тоже хватало с избытком. Как-то так повелось еще в глубокие советские времена, что в Шестнадцатый, как ненужный мусор, сбрасывали и пропитых тунеядцев, выставленных женами за дверь, и товарищей без определенного места жительства, когда-то приблудившихся в город за лучшей долей, долю эту так и не обретших, но жить в городе оставшихся, и даже вольнопоселенцев по окончании срока заключения, а также прочий человеческий ресурс, не сильно интересовавший передовых строителей коммунизма. Потому и наркоманов всяческих, тунеядцев и бездельников, жуликов разных мастей и принципиальных безработных в Шестнадцатом было, что называется, сильно больше чем нужно.
Ну, а поскольку дети есть отражение бытия родителей и порождение окружающего социума, эти самые дети в Шестнадцатом имели специфичный формат мышления и временами сильно асоциальную линию поведения. Это были удивительные дети! Эти детишки приходили в другие районы города только за тем, чтобы подраться, но при этом до упоения зачитывались книгами самого разнообразного содержания, укрывшись по ночам с головой и подсвечивая страницы фонариком. Эти детишки могли объявить войну всему городу только за то, что «на нашего на танцах не так посмотрели», но при этом мечтали быть летчиками, космонавтами, учителями и геологами, целые вечера проводя в спорах об автомате перекоса вертолета Ми‐8 и принципиальном отличии Роберта Шекли от братьев Стругацких. Их образованности хватало на то, чтоб, установив мир со всем остальным городом на некоторое время, потом, когда кулаки начинали зудеть и чесаться, объявить, что это был не иначе как Кючук-Кайнарджийский договор и потому с какого-то момента им его можно не соблюдать совсем. Пытливые умы, так сказать, впитавшие в себя и неугасимую любознательность, и широкие знания, и бескомпромиссный «кодекс пацана» полукриминальных улиц. Удивительные были детишки, одним словом!
Вот эти-то детишки и составляли собой большую часть учеников школы № 1.