веселое, лучше вернись домой. Это всех касается, если что.
– Виноват. Больше не повторится.
– Тогда стройтесь в шеренгу и за мной. Старайтесь идти по моим следам. Клим замыкающий. Я не буду вас проверять – у меня своих забот полно. Если кто отстанет – его проблемы.
Максим обогнул разрушенный цех, пересек васильковое поле и вывел группу к тоннелю. Здесь не изменилось ничего: все те же стены со светящимися растениями, все тот же прозрачный ручей на полу.
На глазах у изумленных спутников Максим нагнулся, зачерпнул воду ладонью и сделал глоток.
– Ты… что? – вытаращился Толян.
– Очень вкусно. Попробуйте. Вода совершенно безвредная. Бодрит и придает сил. Я же здесь был много раз. До радиоцентра маршрут мне знаком. Вот дальше – терра инкогнита.
Кроме Клима, никто не рискнул последовать примеру Максима.
Тоннель миновали без приключений. Максим вывел группу к поселку. Далеко в стороне темнели ржавые крышки ракетных шахт.
– Отныне тоннель для нас закрыт, – пояснил Максим. – Обратно мы им не пройдем, даже если захотим.
Никто не возразил ни слова.
Так, разыгрывая из себя экскурсовода, Максим привел группу к поселку, в который шла узкоколейка. Ручная дрезина – одна из двух работающих – стояла на путях. Интересно все же, кто ее возвращает обратно?
– Двое из ларца, качайте перекладину. Вам полезны физические упражнения. Я на тормозах буду, – Максим забросил рюкзак на дрезину. Сам же устроился на одиночном сидении у тормозного рычага. – Поехали!
Толян и Клим уселись на пассажирскую лавочку. Громилы встали к перекладине. Чавкнул коленвал, и дрезина, постукивая и подпрыгивая на стыках, покатила по рельсам. Поселок и перелесок быстро остались позади. Дрезина выскочила на высокую насыпь, проложенную через болота. Как всегда, давно умершие строители узкоколейки ковыряли лопатами глину и торф. Но теперь никто из них не пытался перетянуть Максима к себе и превратить в призрака. Они просто тупо продолжали бессмысленную работу.
Вновь нахлынули воспоминания. Невыносимое дежавю начало грызть душу. Максим вспомнил, как он ехал здесь в первый раз – раздавленный, униженный, морально изувеченный самыми близкими людьми. Здесь, в страшной и опасной Зоне, и нашлось спасение от беспросветной и безнадежной реальности.
Перед глазами, как живой, встал доцент Петровский – жилистый, проворный, сильный. Правда, лицо его расплывалось в туманной дымке. Доцент был опасным противником. Он сражался до конца и проиграл лишь потому, что хороший человек пожертвовал своей жизнью…
Узкоколейка теперь шла по просеке, прорубленной в лесу. Прямо впереди показался узкоколейный разъезд. Перед входной стрелкой Максим нажал на тормоз. Дрезина остановилась.
– В чем дело? – резко спросил Толян.
Максим спрыгнул на насыпь, перевел стрелку на боковой путь и вернулся.
– Поехали! – сказал он. – Надо пропустить встречный поезд.
– Встречный? – в голосе Толяна сквозила откровенная издевка.
– Поезд-призрак.