что это за тип, с которым ты провела весь вечер?! – Ритка накинулась на меня с расспросами, едва мы встретились на улице возле входа. – Я видела, как ты целовалась с ним! Я требую объяснений!
– У меня их нет, – пробормотала я, до сих пор еще ощущая вкус поцелуя на своих губах. – Давай просто поскорее уедем отсюда.
Я зашла в приложение и вызвала такси.
– Он просто красавчик! – не могла угомониться Рита. – Рассказывай, как все было! Почему вы целовались? Судя по твоему лицу, он хорошо целуется. Я же права?
– Это был просто спор, – отозвалась я, начиная терять терпение. – Я проиграла, и мне пришлось поцеловать его. Вот и все. А теперь отстань от меня.
– А как же Эдуард?
– Этот случайный поцелуй не меняет моих чувств к Эдуарду! – Я повернулась к подруге и гневно сверкнула на нее глазами. – Просто забудь о том, что видела. Лично я уже обо всем забыла.
– Мне понравилось, как он играл. Да и вы хорошо вместе выступили. Он так гармонично дополнил твою мелодию.
– Да. – Тут я невольно улыбнулась, вспомнив, как красиво звучала наша совместная музыка. – Это был очень захватывающий музыкальный опыт.
Я никогда не играла совместно с кем-то. Но, признаться, мне понравился такой дуэт. Сочетание фортепиано и скрипки всегда звучало великолепно, теперь я имела удовольствие убедиться в этом лично.
Глава 3
Утром я, как обычно, спрятала футляр со скрипкой в густых кустах возле ворот и направилась в сторону дома, по пути набирая сообщение нашей домработнице Лизе.
«Футляр на месте. Действуем по плану. Прошу тебя, забери поскорее», – пальцы судорожно перебирали буквы на экране, слишком тревожно было расставаться с дорогим мне инструментом.
На самом деле, каждый раз наша тайная операция меня просто убивала. Оставляя вот так свою любимую скрипку, я чувствовала себя виноватой. Она – часть моей души. Пряча ее, я прятала себя. Но пока жила в этом доме, я не могла поступить иначе. Это все ради нее. Ради нас с ней. Однажды я чуть не потеряла ее. Больше я так рисковать не стану.
Мой отчим люто ненавидел скрипку, всеми фибрами души. А мать подпитывала его ненависть своими слезами. Мне было девять лет, когда у меня отобрали скрипку и спрятали ее. В тот год, когда мой родной отец бросил нас с мамой. Я хорошо помню, как он вернулся домой пораньше, прошел в спальню и буквально через несколько минут уже стоял на пороге с чемоданом в одной руке и со скрипкой – в другой. Помню, как они с мамой долго кричали друг на друга, как она то пыталась ударить его, то цеплялась за него, но в итоге он просто хлопнул дверью и ушел.
– Это теперь твое. Береги свой талант, – последнее, что отец сказал мне перед уходом, вручив свою скрипку. Я была маленькой и не до конца понимала, что происходит, но одно было ясно точно – больше я его не увижу.
Так я потеряла отца, но практически сразу у меня появился отчим, который и отобрал у меня скрипку. Каждый раз, видя инструмент, мать вспоминала моего отца и начинала плакать. Она называла