боцман «Вейджера», дородный Джон Кинг, вряд ли прикоснется. Но Байрон знал, что от него следовало держаться подальше. Боцманы, которые организовывали работу экипажа и приводили в исполнение наказания, в том числе пороли непокорных бамбуковой тростью, отличались вспыльчивым нравом. И все же в Кинге было что-то особенно пугающее. Один член экипажа отмечал, что «нрав боцмана был такой порочный и буйный»[96], а «язык настолько грязный, что мы его не переносили».
Байрону нужно было быстро вставать. Не тратя времени на умывание (чистоплотность в целом не то чтобы поощрялась – запасы воды на корабле ограничены), он принялся натягивать одежду, борясь со стыдом из-за разоблачения перед незнакомцами и жизни в таком убожестве. Отпрыск одной из старейших фамилий Британии – его родословная прослеживалась до нормандского завоевания, – он по обеим семейным линиям принадлежал к знати. Его отец, ныне покойный, был четвертым лордом Байроном, а мать – дочерью барона. Старший брат, пятый лорд Байрон, был пэром[97] в Палате лордов. А младший сын аристократа, Джон, был, выражаясь языком того времени, «высокородным» джентльменом.
Насколько далеким казался «Вейджер» от Ньюстедского аббатства[98], родового поместья Байронов, с его потрясающим замком, заложенным в XII веке как монастырь. Поместье общей площадью свыше тысячи гектаров окружал Шервудский лес, легендарное пристанище Робина Гуда. Имя и день рождения сына – 8 ноября 1723 года – мать Байрона вырезала бриллиантом на стекле монастырского окна. Молодой гардемарин «Вейджера» станет дедушкой поэта лорда Байрона, часто упоминавшего Ньюстедское аббатство в своих стихах. «Монастыря старинного следы / Хранило это древнее строенье»[99], – упоминал лорд Байрон в «Дон-Жуане», добавляя к богатому описанию замка: «Когда величье поражает нас, / Правдоподобья уж не ищет глаз»[100][101].
За два года до начала похода Ансона четырнадцатилетний Джон Байрон бросил элитную Вестминстерскую школу и пошел добровольцем на флот. Отчасти потому, что старший брат Уильям унаследовал не только фамильное поместье, но и поражавшую многих Байронов манию, в итоге доведшую его до растраты семейного состояния и превращения Ньюстедского аббатства в руины. («Дом отцов, твои окна черны и пусты!»[102] – писал поэт.) Уильяма, инсценировавшего на озере вымышленные морские сражения и смертельно ранившего в дуэли на шпагах двоюродного брата, прозвали Злым лордом.
У Джона Байрона оставалось немного возможностей заработать на приличную жизнь. Он мог встать на церковную стезю, как позднее один из его младших братьев, но она навевала на юношу скуку. Он мог избрать армейскую службу, предпочитаемую многими джентльменами, ибо там нередко можно было просто элегантно гарцевать на лошади. Но Байрон выбрал флот, где приходилось много работать и марать руки.
Сэмюэл Пипс пытался побудить молодых аристократов и джентльменов