их приемы, будем получать меньше прибавочного продукта.
– Звучит как приговор, – нахмурился Василий Голицын.
– Отнюдь нет. Для каждых природных условий нужна своя тактика ведения хозяйства. Своя стратегия. Что порождает иные управленческие и организационные решения.
– Но тогда отчего ты не выступаешь ревнителем старины? Ведь старина получается именно тем… той… хм…
– Адаптацией? Приспособлением к особенностям местности?
– Да. Адаптацией.
– Если бы мир не развивался – я бы первым за нее стоял. Но он, зараза, постоянно двигается вперед. Так что эта адаптация устаревает и приходит в негодность. Сгнивает и рассыпается, если хочешь.
– Выходит противоречие. Причем едва ли разрешимое?
– Отчего же? – улыбнулся царевич. – Учиться надо. Но не слепо копировать, а крутить головой по сторонам и брать то, что мы можем с пользой применить. У всех подряд и никем не пренебрегая. Ну и помня про наши особенности.
– Свой путь? А получится? Может, в кильватер?
– Можно и в кильватер. Только нужно держать в уме – мы в таком случае для головного мателота всегда будем людьми и страной второго сорта. Или даже хуже. Вроде тех туземных вождей, у которых они рабов покупают для Нового Света.
– Ну что ты такое говоришь. В Европе к нам тепло относились.
– А что говорили за глаза? Что на самом деле думали?
– А ты знаешь?
– Знаю. Нас называют варварами, дикарями и так далее… Мне и люди шепнули на ушко, и опусы их я почитал. Как изданные, так и кое-какую переписку. В Европе при желании даже личные письма королей можно купить. Так что для меня секретом их отношение к нам не является.
Василий выразительно посмотрел на недавнего собеседника, намекая на очень толстые обстоятельства. Царевичу же он ответил, возражая:
– Это пока.
– А потом что изменится? Именно по этой причине, к слову, я так об образовании и пекусь. Мы ведь не дурнее. Все, что можно, у них заберем. Подучимся. И сами, своим умом будем жить. Но для этого надобно поднимать уровень образованности наших людей. И в первую очередь – аристократов. Особенно высших аристократов. Ибо они опора престола. Ежели будут и дальше в невежестве сидеть, то добром это не кончится. Для всех нас…
На этом, в общем-то, разговор и закончился.
Василий Голицын, выразительно улыбнувшись своим недавним слушателям, удалился. Комнат было много. И он хотел немного развлечься после этих игрищ. Алексей же проводил его с легкой усмешкой, едва заметной. Он прекрасно заметил весь тот кагал, что приперся в комнату за ним. И эти выразительные взгляды.
Царевич и сам не остался сидеть на диване и отправился блуждать по комнатам этой ассамблеи, которая «пела и плясала», местами давая фору цыганской свадьбе. Вслушиваясь в разговоры и ища зацепки. Правда, для совсем других дел, нежели заговорщики…
Продолжая