бурь!
Там – обесславленные боги
Исчезли в явленную ширь:
Туда серебряные роги,
Туда, о месяц, протопырь!
Взирай оттуда, мертвый взорич,
Взирай, повешенный, и стынь, —
О, злая, бешеная горечь,
О, оскорбленная ледынь!
О, тень моя: о тихий братец,
У ног ты – вот, как черный кот:
Обманешь взрывами невнятиц;
Восстанешь взрывами пустот.
Но верю: ныне очертили
Эмблемы вещей глубины —
Мифологические были,
Теологические сны,
Сплетаясь в вязи аллегорий:
Фантомный бес, атомный вес,
Горюче вспыхнувшие зори
И символов дремучий лес,
Неясных образов законы,
Огромных космосов волна…
Так шумом молодым, зеленым, —
Меня овеяла весна;
Так в голове моей фонтаном
Взыграл, заколобродил смысл;
Так вьются бисерным туманом
Над прудом крылья коромысл;
Так мысли, легкие стрекозы,
Летят над небом, стрекоча;
Так белоствольные березы
Дрожат, невнятицей шепча;
Так звуки слова «дар Валдая»
Балды, над партою болтая, —
Переболтают в «дар валдая»…
Ах, много, много «дар валдаев» —
Невнятиц этих у меня.
И мой отец, декан Летаев,
Руками в воздух разведя:
«Да, мой голубчик, – ухо вянет:
Такую, право, порешь чушь!»
И в глазках крошечных проглянет
Математическая сушь
Широконосый и раскосый
С жестковолосой бородой
Расставит в воздухе вопросы:
Вопрос – один; вопрос – другой;
Неразрешимые вопросы…
Так над синеющим цветком,
Танцуя в воздухе немом,
Жужжат оранжевые осы.
И было: много, много дум;
И метафизики, и шумов…
И строгой физикой мой ум
Переполнял: профессор Умов.[7]
Над мглой космической он пел,
Развив власы и выгнув выю,
Что парадоксами Максвелл[8]
Уничтожает энтропию,
Что взрывы, полные игры,
Таят томсоновские вихри,[9]
И что огромные миры
В атомных силах не утихли,
Что мысль, как динамит, летит
Смелей, прикидчивей и прытче,
Что опыт – новый…
– «Мир – взлетит!» —
Сказал, взрываясь, Фридрих Нитче…
Мир – рвался в опытах Кюри
Атомной, лопнувшею бомбой
На электронные струи
Невоплощенной гекатомбой;
Я – сын эфира, Человек, —
Свиваю со стези надмирной
Своей порфирою эфирной
За миром мир, за веком век.
Из непотухнувшего гула
Взметая брызги, взвой огня,
Волною музыки меня
Стихия жизни оплеснула:
Из летаргического сна
В разрыв трагической культуры,
Где