на месте, – повторила Тукана.
Адекор взглянул на Дерна:
– У тебя?
Толстяк кивнул:
– Я готов.
– Тогда мы можем начинать, – сказал Адекор Понтеру.
Понтер ответил жестом – рука с растопыренными пальцами.
– Отыщем наших родичей.
– Начинаем, – сказал Адекор. – Десять!
Один из эксгибиционистов стоял рядом с Адекором, второй – рядом с Понтером.
– Девять!
Три члена Верховного Серого совета переглянулись. Хотели присутствовать и другие, но было решено, что разумно рискнуть максимум тремя.
– Восемь!
Дерн потянул какие-то стерженьки на своей консоли.
– Семь!
Понтер глянул на посла Тукану; если она и нервничала, то очень хорошо это скрывала.
– Шесть!
Он оглянулся через плечо на широкую спину Адекора. Они специально не устраивали никаких прощаний накануне вечером – никто из них не хотел допускать мысли, что в случае чего Понтер может никогда не вернуться домой.
– Пять!
И ведь тогда он потеряет не только Адекора. Мысль о том, что его дети могут так рано остаться без родителей, беспокоила Понтера сильнее всего, когда он принимал решение о повторном путешествии.
– Четыре!
Меньшим, но не менее значительным беспокойством была возможность снова тяжело заболеть в мире глексенов, хотя доктора укрепили его иммунную систему, а Хака модифицировали для постоянного мониторинга его крови на предмет присутствия посторонних тел.
– Три!
Была также опасность возникновения у него или Туканы аллергии на какие-нибудь вещества с другой стороны.
– Два!
Ещё у Понтера были опасения насчёт долговременной стабильности портала, ведь он был продуктом квантовых процессов, которые в силу самой своей природы непредсказуемы. И всё же…
– Один!
И всё же при всех возможных проблемах, при всех потенциально негативных факторах в его возвращении в мир глексенов был один неоспоримо позитивный аспект…
– Ноль!
Понтер и Адекор одновременно вытянули контрольные стержни на своих консолях.
Внезапно из вычислительной камеры, видимой через окно пультовой, донёсся громкий рёв. Понтер знал, что происходит, хотя ранее не имел возможности наблюдать процесс воочию. Всё, что не было прикручено к полу вычислительной камеры, отправилось в другую вселенную. Сделанные из стекла и стали цилиндры регистров – даже глючный 69-й – остались на местах, но весь воздух в камере был заменен на эквивалентную массу из другой вселенной. Когда Понтер был случайно заброшен туда, соответствующее пространство на другой стороне было занято гигантской акриловой сферой, заполненной тяжёлой водой – сердцем глексенского нейтринного детектора.
Но в этот раз с той стороны не хлынула тяжёлая вода. Оттуда её выкачали ещё до возвращения Понтера в свой мир, чтобы можно было исправить