за субординацией между собой и подчиненными. На самом же деле это было абсолютно не так. Полковник был настоящим тираном, и за любое нарушение жестоко наказывал. Любой другой офицер, не говоря уже про обычных бойцов, за подобное отправился бы на гауптвахту на несколько суток. Воронову же были позволены некоторые вольности. Дело в том, что Тарас был двоюродным племянником Трегубова. Видимо, самой судьбе было так угодно, чтобы родственники, не видавшиеся много лет, случайно встретились в забытом богом уголке заснеженной тайги. Особых чувств к родственникам Трегубов не питал, но учитывая, что окружающих он вообще ни во что не ставил, и считал их недостойными общения, двоюродный племянник был едва ли единственным, с кем Петр Николаевич общался на объекте вне службы. А учитывая, что Тарас весьма недурственно играл в шахматы, к коим Трегубов питал некоторую слабость, родственники быстро сошлись на этой почве, и нередко проводили свободное от вахты время за шахматной доской и бутылкой-другой коньяка на сон грядущий.
– Что случилось, и куда идем?
– Сейчас сами увидите. – Обычно невозмутимый Воронов сейчас находился явно в расстроенных чувствах.
– Так идти-то куда?
– На КП, Петр Николаевич.
– Ну, пойдем. – Нахмурился Трегубов.
Командный Пункт был одним из парадоксов местной службы. Учитывая, что ЗКП таковым больше не являлся, он был отключен ото всех стратегических линий. Но, так как специального устава для объектов подобного типа не существовало, на бывшем ЗКП продолжал действовать старый, согласно которому на Командном Пункте обязательно должен был находиться дежурный офицер. Единственная польза, которую могла бы нести эта вахта – это сбор сведений про обстановку на поверхности. Но то обстоятельство, что большая часть внешней аппаратуры, включая наружные камеры наблюдения, давно приказала долго жить, сводило эту пользу на нет. Однако, зная характер Трегубова, никто не рискнул даже в сложившейся ситуации забить на символическую, бесполезную вахту.
Воронов с восхищенным удивлением смотрел в спину начальственному родственнику. Широкий шаг, уверенная походка – ничто не указывало на то, что еще совсем недавно этот человек пережил тяжелейший стресс, а потом еще сутки заливал его алкоголем. Сам Тарас старался не думать ни о семье, оставшейся на «гражданке», ни о том, что же теперь, собственно делать, и как жить. До добра такие мысли сейчас не доведут, и то, что случилось в Командном Пункте – живое тому подтверждение. Хотя, скорее, мертвое.
Вот мелькнула еще одна переборка, Трегубов резко дернул дверь на себя и вошел внутрь Командного Пункта.
– Ну и что тут? Ага. Понятно. – Трегубов резко развернулся в сторону начальника гарнизона охраны.
– И из-за этого ты меня дергал? Сами не могли управиться? Или мне убраться помочь? – Тарас еще раз взглянул на то, что находилось за спиной у Трегубова. В кресле дежурного сидел заместитель полковника,