к лежащему на грязно-кровавом снегу сержанту. Андреев, видя это, лихорадочно выкатил глаза, и замотал головой. Вот благородный же! Боится, как бы меня не достали, из-за того, что я тут с ним валандаюсь. Ну, ничего, сейчас все будет хорошо. Он присел на колени, и уже примерялся, где сделать первый надрез, когда услышал сдавленный стон.
– Командир! Командир, вали отсюда. Мне все равно вилы. Уходи.
Тарас вскинулся. Андреев, не в состоянии докричаться до начальства сквозь противогаз, стянул его, и сейчас жадно вдыхал бодрящий воздух поверхности.
– Ты… Ты зачем снял? Серега! Назад одень! Быстрее! Сейчас, сейчас тебя освобожу, назад вернемся…
– Я не хочу назад, старлей. Нечего мне там делать. А ты иди, а то у меня сил держать нет уже. Вырублюсь сейчас. Больно, как больно-то, с-с-сука!
– Что держать? Что держать, Серый? – похоже, подчиненный уже бредил. Глаза Андреева уже закатывались, но у него еще хватило сил прошептать:
– Граната….
Тарас опустил взгляд вниз – и замер. К грязному, ржавому капкану на медведя стальной проволокой была привязана граната. При срабатывании механизма, «эфка» встала на боевой взвод, и все это время Андреев, разглядевший двойную ловушку, терпя ужасную боль, прижимал рычаг гранаты, не давая ей взорваться и положить их обоих. Сейчас же пальцы сержанта медленно разжимались. Последним усилием, Андреев скрючился в немыслимой позе, прикрывая гранату своим телом, а в его огромных, васильковых глазах уже сквозила вечность. Понимая, что сейчас произойдет, Воронов отбросил сантименты, и, перескочив через тело своего бойца, кинулся к поленнице, сложенной вдоль забора. Оттолкнувшись обеими ногами, он рыбкой перелетел через кучу дров, приземлился, сгруппировавшись, на другой стороне, и вжался в землю. Глухое «бум» отдалось в землю, следом за ним раздалась еще несколько взрывов – сдетонировали гранаты в подсумке сержанта и по поленнице пробарабанили осколки. Воронов выглянул из-за дров и ему стало плохо. Не выдержав, старлей стянул противогаз, и тут же его вывернуло. Он забыл о задании, забыл о сидящем в своем гнезде Рязанцеве, забыл обо всем. Перед его взором стояли лишь васильковые глаза Бемби, да высокая, кряжистая фигура Степанова.
Придя в себя, Воронов отшвырнул противогаз в снег, и удобнее перехватил «Вал».
– Ну, держись, сволочь! Я сейчас мочить тебя буду!
Мозг заработал быстро, холодно и расчетливо. Раз он еще жив, значит, этой твари попросту нет дома. Никто бы не отказался от такой удобной мишени, как два бойца, валяющиеся в снегу. Значит, подождем. Только вот заходить с парадного хода мы больше не будем. Мало ли какие сюрпризы тут еще имеются. Учитывая хитро прикрученную к капкану гранату, товарищ им попался талантливый.
А Рязанцев-то – молодец! Выдержка у парня, что надо. Наблюдать такое в прицел, и не кинуться на помощь товарищам! Такому можно спину доверить! Повернувшись