Стоп, стоп! – Крик Кроша моментально оборвал всеобщее веселье.
Совунья поправила меховую шапку и с надеждой уточнила:
– Снято?
Кролик мрачно покачал головой. Со сцены к нему спустился Лосяш.
– Режиссёр вы наш ищущий, – хитро улыбнулся он, – а как насчёт…
Учёный горячо зашептал что-то Крошу на ухо. Тот оживился.
– И, кстати, я знаю, кто может сыграть главную роль! – радостно подвёл итог Лосяш.
Несложно догадаться, что учёный имел в виду самого себя.
Итак, по совету Лосяша декорации снова сменили. Теперь съёмочная площадка превратилась в пустынную равнину Дикого Запада. То тут, то там из земли торчали кактусы. Домик Копатыча превратили в салун – такое местное кафе. Двери были распашными, двустворчатыми, как и положено, а над входом повесили побитую пулями бочку из-под мёда. В салуне за столиками играли в домино Пин и Ёжик – оба в ковбойских шляпах. В углу похрапывал Копатыч. Кар-Карыч играл на пианино, Совунья разливала по кружкам квас.
Внезапно двери распахнулись, и в кафе вошёл Лосяш. Он тоже был в ковбойской шляпе, а ещё у него была длинная белая борода и высокие сапоги со шпорами. Лосяш вытащил из-за пояса револьверы, из дула которых торчали пульки на присосках, и воскликнул:
– Хо-хо-хо!
Повисла тишина.
Ёжик хмуро взглянул на Пина и лениво протянул:
– Как считаешь, Билли, мы были хорошими мальчиками в этом году?
– Почему ты спрашивайт, Джо? – прищурился Пин.
Ёжик усмехнулся и поднял вверх палец. На стене салуна висел потрёпанный плакат. На нём был изображён Лосяш, а ниже шла надпись: «Разыскивается за вознаграждение».
– Похоже, мы заслужили подарочек… – усмехнулся Ёжик.
Пин и Ёжик тут же вытащили свои пистолеты. И началась перестрелка! Пиф-паф, бах!
Но вопль режиссёра заставил всех остановиться:
– Да нет же! Это всё совсем не туда!
Замершие актёры переглянулись.
– Конечно! Вестерн – это вчерашний день! – с важным видом заявил Бараш, появляясь из-за камеры. – Вот артхаус – это на все времена!
Крош с недоумением посмотрел на него.
– Арт… что?
– Артхаус! Жанр, в котором случаются чудеса! – торопливо пояснил Бараш.
Крош почесал в затылке. Эх, была не была! Можно попробовать и артхаус.
Бараш вытащил из кармана бороду Деда Мороза – о-о-о-чень длинную. Конечно, главную роль поэт был готов взять на себя.
Над съёмочной площадкой разлился зелёный свет, зазвучала тревожная музыка. Выбежала Нюша в костюме ёлочки. За ней – Дед Мороз с завязанными глазами.
– В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла… – напевал Бараш. Он попытался повесить на деревце шарик, но Нюша убежала. Ёлочная игрушка упала в снег.
– Я здесь! Ха-ха-ха! – рассмеялось деревце на ножках и побежало дальше.
– Зимой и летом стройная… – продолжил Дед Мороз и достал… топор. Тот вдруг со свистом вылетел у Бараша из рук и теперь носился над головой Деда Мороза, выпуская из себя воздух. Инструмент оказался надувным.
– Хватит! –