советы.
– Это в Фордхэме вас учат так изъясняться или это у тебя от природы?
– Я сожалею, что так вышло.
– Прости, Фрэнк, но я не нуждаюсь в твоей жалости. И прежде чем я уйду, мне хотелось бы уточнить. После рождения младенца отнесут в дом моей свекрови, где он и останется?
– Ребенка усыновят.
– Кто?
– Как раз сейчас я над этим работаю.
– Тони?
Эйлиш почти улыбнулась про себя, подумав, что препираться с Энцо и Мауро по поводу счетов было куда легче, чем иметь дело с Фрэнком. Она всегда восхищалась им, его непохожестью на других, тем, что он сам построил свою судьбу, но сейчас ей хотелось, чтобы у него было больше общего с братьями.
– Мы прорабатываем детали.
– Фрэнк, я понимаю, это не доставляет тебе удовольствия, поэтому просто ответь. Тони усыновит ребенка?
– Муж хочет, чтобы вопрос был решен раз и навсегда.
– Фрэнк, если Тони решит усыновить ребенка, разве не потребуется мое согласие?
– Вы с Тони должны обсудить это между собой.
– Фрэнк, я не желаю иметь ничего общего с этим ребенком.
– Ладно, иди домой и обсуди это с Тони. И повторяю: ты не должна никому говорить, что приходила сюда.
4
С тех пор как семья Фиорелло перебралась в Линденхерст, выстроив четыре дома в тупике, по воскресеньям, в час пополудни, за исключением особенно знойных летних дней, они обедали вместе, и трапеза растягивалась до самого вечера. Когда они чертили планы домов, мать Тони попросила устроить для нее очень большую столовую и теперь каждое воскресенье готовила на мужа, четырех сыновей, трех невесток и одиннадцать внуков, с особым тщанием накрывая длинный стол, который сколотил ее сын Мауро. Невестки по очереди помогали ей готовить, подавать на стол и мыть посуду. «Больше всего мне нравится готовить с тобой, – говорила свекровь Эйлиш, – ты спокойная, а Лена может вспылить в любой момент. И ты ничего не смыслишь в итальянской кухне, поэтому не критикуешь меня, в отличие от Клары, которая вечно во все влезает, все ей не так». Эйлиш чуть было не спросила, не должна ли чувствовать себя польщенной, но ей нравилось проводить время с Франческой, и она ценила усилия, которые свекровь прилагала, чтобы всем угодить.
Тем не менее воскресные обеды были для нее испытанием. Эйлиш так наедалась макаронами, что ей уже не хотелось баранины или рыбы, которые подавали после. И она не участвовала в совместном подтрунивании и шумных перебранках. Даже в понедельник ее преследовал хор голосов за столом, когда никто не хотел никому уступать.
Когда дети подрастали и садились обедать со взрослыми, Франческа требовала от них строгого соблюдения приличий. Они должны были сидеть тихо и демонстрировать хорошие манеры. К воспитательным потугам Франчески все относились с добротой и юмором, но ни Лена с Кларой, ни Энцо с Мауро не облегчали ей жизнь и постоянно орали на своих детей за столом. А поскольку Тони с Эйлиш никогда не разговаривали с детьми на повышенных тонах, то за бабушкиным столом Розелла и Ларри пользовались особым статусом. Пока взрослые пили кофе, дети были вольны встать и выйти. Для