износилось и отсырело.
Интересно, сколько уже усадьба стоит покинутой?
Флигель делился на две половины: жилую и кухонную. Сорвав ночью занавеси, я сделала пространство единым.
В кухонной части стоял стол, лавка и два табурета – всё потемневшее от сырости. У стены буфет с посудой. Ларь, в котором Насья хранила крупы. Кстати, надо будет позже спуститься в подпол, возможно, там что-нибудь осталось. У входа большой шкаф с нужной в хозяйстве утварью, рядом на гвоздях развешены инструменты, покрытые слоем ржавчины.
Почти четверть помещения занимала большая печь с лежанкой. Если мне удастся её растопить, то спать я буду в тепле. Тем более что в ящике у печи остались дрова и почти полная коробка спичек. Эта находка заставила меня возликовать.
Правда спички я почти сразу же отбросила, они отсырели и стали бесполезны. Но у Насьи наверняка сохранилось и огниво. Она вообще была до ужаса консервативна и в штыки воспринимала всякие «современные штучки», как кухарка называла новые изобретения.
Кресало и кремень нашлись на полке шкафа. Там же и мешочек с трутовыми грибами, к сожалению, тоже сырыми. Я долго думала, что же использовать вместо трута. И вспомнила, как ярко вспыхнула льняная рубаха одного из мальчишек, которую он сушил у костра. Имя мальчишки я давно позабыла, зато помнила, как влетело ему от матери. Мы все тогда получили ценный жизненный опыт.
Недолго думая, я отхватила ножом несколько полос от подола льняной сорочки. Мне тут щеголять не перед кем, тепло важнее.
Первая же искра зажгла полоску ткани. Лён ярко вспыхнул, пахнув в лицо жаром. Но не успела я возрадоваться удаче, как пламя погасло. И мне оставалось только растерянно смотреть на серые хлопья пепла.
К следующей попытке я подготовилась. Сложила в печь дрова. Одно поленце, потоньше, положила поперёк, почти у самой дверцы, остальные – на него, чтобы края нависали. По моим воспоминаниям, именно так делала кухарка. А пламя у неё разгоралось всегда с первого раза.
Под нависающие края сунула два куска бересты – всё, что нашлось в ящике для растопки. Причём кора была сыроватой, но я надеялась, что она быстро высохнет и разгорится.
Да и что ещё оставалось? Только надеяться на лучшее!
В ящике буфета я обнаружила связку восковых свечей. Насья предпочитала их масляным лампам, которые, по её мнению, слишком чадили. Тяжёлый, чугунный подсвечник нашёлся на полке шкафа. Правда, в единственном экземпляре. Но я подумала, что позже смогу поискать ему пару в других флигелях или господском доме. Наверняка там тоже много полезных вещей.
Сложив всё необходимое у печи, я опустилась на колени, обернула подол вокруг ног, тщательно заправив, и принялась высекать искры. В этот раз мне долго не везло. Я несколько раз меняла положение тела, то выпрямляя, то вновь сгибая затекшие ноги. Однако искры вспыхивали и гасли, отказываясь перескакивать на льняную полоску.
Промучилась я долго. Даже взопрела от усилий. Когда наконец лоскуток вспыхнул, я вскрикнула, не сдержав радости. Тут же сунула