Маша и Тамара фыркнули. Лицо Парфенова покраснело, он попытался было сделать резкий рывок и окунуть cафроновскую кисть в догорающий спирт, но у него не вышло.
– Если верить армянскому радио, то в Африке, – ответил за Вадима Сафронов.
Между тем ручища старшего лейтенанта стала подниматься вверх. На лице Сафронова слегка дернулись мышцы, и «линия фронта» выровнялась окончательно.
– Ничья, – робко подала голос Ирочка.
– Что скажешь, Вадим? – поинтересовался Сафронов.
Вместо словесного ответа старший лейтенант побагровел еще больше. Попытка очередным рывком выровнять «линию фронта» в свою пользу не увенчалась успехом. Сафронов же неуклонно гнул руку Вадима к пылающей уже совсем слабым огнем кювете. Лицо лейтенанта-десантника ничего не выражало. Дуэль есть дуэль, эмоции тут неуместны, да и делу не поможешь.
– Не надо! – совершенно неожиданно тонко пискнула только что хихикавшая Лариска, но было поздно.
Именно в этот момент рука Парфенова была опущена в наполненную горящим спиртом емкость. Вадим вскрикнул, чуть ли не волком взвыл, и не столько от боли, сколько от досады и позорного поражения. Сафронов верно догадался – такие дуэли сынок генерал-лейтенанта устраивал не впервые и сам никогда не щадил противника. Емкость между тем не удержалась на столе, и горящий спирт расплескался по полу.
– Спокойно, девчата! – сказал вскрикнувшим Лариске и Ирочке Сафронов и, не поднимаясь со своего табурета, затушил нарождающийся пожар собственным десантным ботинком-берцом.
Между тем за спиной Сафронова хлопнула дверь. Обернувшись, он увидел, что в комнату вошла рослая, статная женщина в темно-синих джинсах и спортивной майке-футболке, обтягивающей ее сильное, но при этом не лишенное женского изящества тело. Прическа у женщины была короткой, спортивной, а лицо решительным и некрасивым, с заметными следами оспы-ветрянки. По тому, как притихли девчата и унял самого себя чертыхающийся Вадим, Сафронов догадался, что это и есть суровая Иннокентьевна.
– Опять… – недобрым и при этом каким-то усталым голосом произнесла женщина.
– Все в порядке, Надежда Иннокентьевна, – морщась и растирая обожженную руку, отозвался Парфенов.
– Папе пожаловаться? Чтобы выпорол? – тем же спокойным, усталым голосом осведомилась Иннокентьевна у старшего лейтенанта. – Впрочем, кажется, сегодня тебя перевязывать придется.
Строгая женщина перевела взгляд на Сафронова.
– Молодец, – сухо, без всякого выражения произнесла она. – Помощь нужна? – кивнула она на правую руку лейтенанта, которую тот протирал носовым платком.
От легкого ожога при такой дуэли не убережешься. Однако Сафронов промолчал.
– Лариса, подлечи Вадима Романовича, – кивнула Иннокентьевна пухленькой девушке. – А я уж тобой займусь. Пошли…
Голос у Иннокентьевны был совсем не командирский, совсем даже не строгий. Как ни странно, именно поэтому Сафронов безропотно пошел следом за ней.
– Вот