позапрошлого века. На какой распродаже она его купила?
Прическа была под стать платью – седые волосы зачесаны наверх в прическу, давно вышедшую из моды. Вопреки ожиданиям пахло от нее не нафталином, а терпкими духами, от которых у меня свербело в носу. Не знаю, какие претензии ко мне у женщины со стальным взглядом, но я точно ни в чем не виновата. Вообще впервые ее вижу.
– А что случилось, Елена Аркадьевна? – обратилась я к директрисе. – Зачем вы меня вызвали?
– Вот, познакомься, Риточка, это Марина Леонидовна, – елейным голосом ответила директриса.
Я напряглась. Никогда она меня так не называла. Ритка-пытка – вот как меня обычно зовут в интернате. Воспитатели не очень-то меня жалуют за неусидчивость и живой характер. Не любят у нас яркие индивидуальности.
– Марина Леонидовна, – зачем-то повторила директриса и весомо добавила: – Волкова.
Я нервно дернула плечом. Надо же, фамилия как у меня. Бывают совпадения.
Дело в том, что она у меня, в отличие от большинства, настоящая. Мое имя и фамилия были в записке, с которой меня подбросили на крыльцо. По ним так и не нашли родню, но воспитатели мне их оставили.
Директриса умолкла и широко мне улыбнулась. Та-а-ак, стоп, что-то здесь нечисто. Волкова говорите? Я перевела взгляд на женщину.
– Бабушка твоя, – выпалила директриса новость-бомбу.
– В смысле? – я понимала, что туплю, но за столько лет успела смириться, что нет у меня родственников.
Мама умерла, папа сбежал. Дедушки-бабушки не спешат появляться на горизонте. Примерно такая история у большинства местных, и моя вряд ли отличается.
Я в целом привыкла. Одна так одна. И вдруг – бабушка! Здрасьте, приехали. Не кажется, что поздно? Я уже большая для всех этих родственных связей, проживу как-нибудь и дальше без них.
– Спасибо, не нуждаюсь, – качнула я головой и хотела встать, но властный серый взгляд будто приковал меня к стулу.
Ого, бабуля с характером похлеще моего. Неужели достойный противник? Что ж, как говорится, наша битва будет легендарной.
– Риточка, Марина Леонидовна оформила над тобой опеку и хочет забрать тебя к себе, – все лила елей в уши директриса.
– Мне через месяц восемнадцать, какая опека? – моргнула я удивленно. – Я практически совершеннолетняя.
– Практически, но не совсем, – впервые подала голос «бабушка».
У меня от него мороз по коже пробежал, и захотелось спрятаться под стул. Это ненормально. Внуки не должны бояться бабушек.
– Все документы готовы, – заявила Марина Леонидовна и кивнула мужчине за своей спиной.
Только сейчас я заметила, что есть еще и он. Марина Леонидовна своей харизмой напрочь его затмила.
Мужчина не вызвал интереса – лысый, в очках. Выложив на стол документы, он снова отступил за спину Марины Леонидовны.
– Здесь все необходимое, – пробубнил он оттуда. – Документы на опеку оформлены по всем правилам.
– Отлично-отлично, – потерла руки директриса.
А