алкоголем мозг понимаю – нельзя.
За какие-то доли секунд Рита развела ноги, и теперь обхватила меня ими, удерживая. Я приподнялся на руках, смотрю на неё сверху вниз. Нет, её взгляд не затуманен. Она словно чётко понимает, что делает. А я блядь торчащим под джинсами членом упираюсь прямо в её промежность.
– Никто не узнает, – повторяет она. – Никто.
Задирает на мне свитер наверх. Касается губами моей груди, обжигая языком, чуть прихватывая кожу зубами. Я застонал – скорее, обречённо. Помог ей расстегнуть свой ремень – у неё никак не получалось. Я не могу сказать, что ненавидел себя в тот момент. Потом, да. А тогда уже ни о чем не думал.
Втягивал в рот её грудь, кожа от слюны чуть блестит, так пахнет, что голова кругом. Снимаю брюки, путаясь в штанинах. Стягиваю с неё трусы. Вхожу одним толчком. Замираю, понимая – девственница. Такой опыт у меня уже был, но сейчас это скорее неприятный сюрприз.
– Уже неважно, – шепчет, обнимает Рита.
В этом она права – точно, неважно. Уже оступившись я иду до конца. Да, я пьян, я возбужден, но стараюсь щадить её, понимая, что ей сейчас наверняка больно. Но она такая горячая. Узкая. Мокрая. Голову сносит, я поневоле ускоряюсь, слыша её всхлипы. Она не пытается остановить меня, прижимается теснее, приподнимает бедра, чтобы я глубже войти мог, до упора.
За несколько секунд до оргазма я успеваю вытащить член. По спине крупная дрожь, колотит, смотрю на распростертую передо мной девушку, бесстыдно раскинувшую ноги, сжимаю пульсирующий член рукой, кончаю на испачканные кровью простыни. Падаю на постель.
Понимание сотворенного приходит сразу. И Рита тоже будто трезвеет. В себя приходит. Встаёт, прикрывая грудь рукой. Грудь, на которой следы засосов, их поставил я. Подбирает с пола свою одежду.
– Брось её на хер, – говорю чуть охрипшим голосом. – Она же мокрая…
Встаю. Я не смущаюсь. Она сама пришла трахаться, пусть смотрит. На неё не смотрю. Возвращаюсь к шкафу, выиискиваю одежду. Ей бросаю. Она одевается, не сразу попадая ногой в штанины. Затем делаю то, что должен был сделать давно.
– Через пять минут у подъезда белый ниссан, – говорю не глядя на неё. – Оплачено с моей карты.
Она кивает. Ноги, в моих носках в сапоги не лезут, она бросает их тут же на пол, и надевает обувь уже на голые ноги. Молчу. Прихватывает сумку. Стоит снова в дверях. Я наконец смотрю на неё, потому что мне кажется, что она этого ждёт. В её глазах блестят слезы. Ревёт. Я не понимаю эту девушку.
– Я…я не скажу ей, – говорит она запинаясь.
Закрываю за ней дверь. Всю одежду свою она собрала, но на кухне так и висят колготки, переброшенные через спинку стула. У меня во рту горечь. Открываю новую бутылку, взамен той, что мы с ней пили. С бокалом не церемонюсь, наливаю в кружку из под чая, который выплеснул. Она пахнет чабрецом, кажется – Ритой. На душе пакостно. А ещё преследует навязчивая мысль – все только начинается.
Глава 4. Рита
Лето такое жаркое, что в теплом асфальте вязнут каблуки туфель. В коридорах общаги даже в такое время царит