и не меня похитили вечером на 111-й улице на глазах у всех! Неужели похищение человека в центре огромного мегаполиса теперь настолько обычное дело?
На выпуске про мужика, поселившего в домашнем бассейне аллигатора, я снова чувствую отчаяние, которое вскоре сменяется бурной деятельностью. Я снова думаю над тем, как сбежать, и осматриваю каждый угол апартаментов. Однако мои попытки найти способ побега с ошеломляющим треском проваливаются, зато появляется новая идея. Дверь открывается вовнутрь, и если забаррикадировать ее мебелью, то путь ко мне будет затруднен.
Следующие полчаса я усердно перетаскиваю и передвигаю мебель, и вскоре дверь оказывается перекрыта шкафом, который подпирает диван, стоящие на нем кресла, пуфики и кое-что по мелочи. Я знаю, что это не станет препятствием для госпожи и ее цепных псов, но все же это доставляет мне моральное удовольствие – просто так они меня не возьмут.
Устав, я снова засыпаю, а просыпаюсь оттого, что кто-то ломится в мои апартаменты. Ну конечно же, приехала госпожа! И теперь не может переступить порог, потому что я забаррикадировала вход. Мне страшно – сердце, кажется, прилипло к грудной клетке – и смешно одновременно. Я слышу, как охрана пытается проникнуть внутрь. Потом на какое-то мгновение она затихает, раздается стук каблуков. Я прячусь за углом, сжимая в пальцах заранее разбитый стакан. Мне есть чем обороняться. Я готова к встрече с госпожой. В моем воображении это Лестерс с алыми губами, в шляпке с перьями, боа, коротком обтягивающем платье и чулках в сетку.
В следующее мгновение в спальню врывается какая-то женщина – лиц друг друга мы пока не видим. Но определенно это не Лестерс.
– Диана Эбигейл Мунлайт! – слышу я ее звенящий голос, в котором три тонны ярости. – Ты с ума сошла?! Выходи, я тебя сейчас убью!
Когда я выпрыгиваю из-за угла со стаканом в руке, держа его перед собой, словно нож, она визжит и пятится. Госпожа невысока, худа и похожа на ухоженную сушеную рыбину в бриллиантах, которая разучилась улыбаться – уголки губ опущены вниз, да и вообще такое ощущение, будто бы ей дали понюхать что-то очень несвежее.
– А ты еще кто такая?! – кричит она. – Где моя дочь?! Что происходит?
– Какого черта вы от меня хотите?! – не менее громко кричу я. – Что вам надо?! Отпустите меня!
Чтобы добавить вескости своим словам, я несколько раз тыкаю в воздух разбитым стаканом. Рыбина отступает.
– Господи Иисусе, – выдыхает она, выставив вперед руки. – Не подходи ко мне!
– Это вы не подходите, – говорю я срывающимся голосом.
В спальню врывается охрана и моментально закрывает собой госпожу, а меня обезоруживает – я и глазом моргнуть не успеваю, как остаюсь без своего импровизированного оружия, находясь в объятиях молчаливого мужчины, который держит меня мягко, но очень крепко.
– Что происходит, идиоты? – обращается женщина разъяренным тоном к охране. – Где моя дочь?! Где моя дочь, спрашиваю?! Я же сказала – ни на шаг не отходить от