заявляет:
– Ты ничего не знала о моём отце!
– Будь по твоему, – безразлично отвечает Лина. – Будь по твоему.
– И ты не имеешь право брать надо мной опеку!
Лина демонстративно щёлкает пальцами и Говард подносит ей тонкую чёрную папку.
– Если ты так хочешь удостовериться в этом, то вот.
Лина бросает папку с Тину, да с такой силой, что Тина едва ли успевает её поймать.
– Что это?
– Подтверждение моих слов.
Тина недоверчиво смотрит на Лину.
– Я вам тут не мешаю? – уточняю у девушек, кладя в рот кусочек стейка с кровью. Те даже не обращают на меня никакого внимания.
Тина внимательно изучает матушку, но всё же любопытство берёт над ней вверх. Малая открывает папку и внимательно смотрит на содержимое. Мне тоже становится любопытно: что там такое? Поэтому, я резко встаю со стула и подхожу к малой, нависая над ней, словно грозовая туча.
Мне всегда нравилось подходить сзади: когда я охотился на жертв или когда соблазнял их, чтобы выпить крови. И сейчас я испытывал дикое влечение к этой девушки. Ее аромат духом, слегка, затмевал рассудок. Опьяняющее чувство страха было одним из излюбленных приемов.
Тина даже не отреагировала на то, что я подошёл к ней сзади. Она позволила мне прочитать то, что было на бумаге. И это было письмо ее отца. И если быть точнее, то «прощальное» письмо отца.
Я не особо люблю всякие сентиментальности, поэтому если быть вкратце, то в письме отворится о том, что покойный отец Тини очень сильно её любит и хочет, чтобы её жизнь была куда лучше, чем его. Потом бла-бла-бла о важности семьи и продолжение рода, а вот последний большой абзац меня удивляет больше всего. В нём говорится, что они с Розалиной были очень близки после смерти матери Тины. И их дружба была настолько крепкой, что отец, узнав о болезни, попросил Розалину дать Тине всё, что ей потребуется. Он сказал, что взял слово с Розалины, что та не навредит ей, а напротив, поможет обрести в этом мире семью. Поэтому, отец Тины и Розалина тайно заключили брак, и всё имущество отца после его смерти, переходит во владение Розалины. А Тина становится нареченной приёмной дочерью, потому что Розалина согласилась взять ту под опеку.
Внизу стоят две подписи: по всей видимости, отца Тины и Розалины.
Ощущаю, что Тина расстроена. В её глазах виднеются хрустальные слезинки.
– Это… правда?
– Почерк не мой, дорогая, – говорит Розалина. – Почерк твоего отца. Это письмо написано на заверенной юристом бумагой, поэтому, оно является официальным.
Тина стреляет злобными взглядом в Розалину, а так, улыбнувшись, с ехидностью добавляет:
– Если ты думаешь, что я дала тебе оригинал – то ты не права. Это обычная копия оригинального письма, которое лежит у семейного юриста в офисе.
Тина едва ли сдерживает подступающие слезы. А следом, развернувшись, кидает в меня папку. Точнее, отдаёт её мне, придавив с силой к груди.
– Говард, будь добр… – с переживанием в голосе говорит Розалина, но Тина обрывает на полуслове:
– Я