на машинах везли да везли. Столько везли, будто они окружение под Сталинградом делали. А обратно энтих… черных… Вывозили…
– Вывозили? То есть как вывозили? – спросила Регина Петровна, вдруг побледнев. – Живых, надеюсь?
– Всяких! – отмахнулся Демьян. – Я вчерась не хотел говорить, не к чему было. Так, думаю, с ними покончили – жисть станет спокойнея…
Регина Петровна насупилась.
– Вы так, простите, будто радуетесь…
– А что мне, плакать! – взвился вдруг он. – Лучше мы их, чем они нас! Иль тебе, прости, по-другому хотелось? Мало страху тебе задали?
Регина Петровна покачала головой, посмотрела на ребят.
– Мне-то уж ничего не хочется. Но зачем же убийства-то?
– Видать, по-другому не могут. Гитлеру продались! Их довоенного прокурора генералом своим сделал! У них резать русских – это национальная болесть такая!
– А если вас станут из дому выселять? – спросила тихо Регина Петровна.
– Дык мене выселяли, – усмехнулся вдруг будто легкомысленно Демьян. Но вряд ли было ему смешно. – За лошадь, шашнадцать лет было. В кулаки записали. Ничево. Отдал. Сказал: спасибо. Без нее легче стало. Вот, на колхозной езжу… Зато живой!
– Не знаю… Мы не о том говорим, – вздохнула Регина Петровна. – А вы просто на войне ожесточились. Все ожесточились. Оттого и страшно… Так вы поберегите, пожалуйста… Слышите?
Демьян отвернулся, чмокнул лошади.
Братья сидели обнявшись, свесив ноги с телеги, и смотрели на Регину Петровну.
– Я завтра к обеду-у приеду-у! – крикнула она вслед и помахала рукой.
Братья разноголосо откликнулись: «Ла-но!»
А Демьян не отвечал и не оглянулся. Будто его уже это и не касалось. Он правил, поглядывая на дорогу из-под козырька, и молчал.
Всю дорогу промолчал.
Братья догадались сразу, отчего молчит: ему от ворот поворот сделали! Хоть он и поет мирово, но не жених! Ясно!
И когда зашли братья в кукурузу, за обочину, по нужде, Колька так и сказал:
– Бортанула она его… Лысого!
– А мне жалко, – отвечал Сашка. – Поет он мирово!
– А нас директор не бортанет сегодня? – перевел Колька разговор на другое. – Письмо-то при нем!
– Забыл небось… Там не до нас!
– Главное, заначку забрать, – сказал Колька. – Я считаю, что нужно драпать.
– А Регина Петровна?
– А что Регина Петровна? Она ведь после рождения обещала!
– А вдруг не поедет?
– Ну и что?
– Ее жалко…
– Не жалей! Тут теперь вокруг жалельщиков много!
Сашка стал застегивать портки, разнервничался, аж пуговицу оборвал. Сказал, выходя на дорогу:
– Как хошь, я ее не брошу.
– Совсем?
– Как – совсем?
– Ну, совсем? – переспросил пораженно Колька. – Со мной? Не поедешь?
Сашка кивнул.
Называется, поговорили. Впервые за всю их жизнь выяснилось, что