верно, я приношу свои извинения, – сказала я под счастливые всхлипывания Горошка. – Очень славно. Послушай, Горошек, мне нужно попросить тебя об одной услуге.
Горошек охнул:
– Об услуге? Но, конечно, достопочтенный хозяин, вам не нужно просить – просто прикажите, как подобает всемогущему существу.
– О? О, ладно. Разумеется, да. – Я прочистила горло и потянула себя за воротничок, запоздало вспомнив, что не так давно в ярости отшвырнула галстук. – Так вот, я бы хотел посмотреть запись китайских детей на программе «Знай свои корни». И особенно в день вечеринки с ночёвкой, когда они… ах, мы… заставили детей выпить зелье и петь стихи, которые перенесли их в мир духов.
– Сию минуту! – воскликнул Горошек, пару мгновений он постукивал пальцами по своей маленькой морщинистой голове. Когда он моргнул, из его глаз полилось странное зелёное свечение, заструившееся по всем нам. Стоило свету упасть на нас, как нас поглотили воспоминания чертёнка.
Вокруг меня стояли дети, которых Сюлин вела в круг. При виде Сюлин у меня перехватило дыхание. Она всё ещё числилась пропавшей без вести, скрывалась где-то, занималась боги знают чем, и меня переполняли гнев и ненависть к ней. Мои коротенькие человеческие ногти вытянулись в когти, пока я смотрела, как она идёт в центр круга.
Взглянув на Тео, я поняла, что ему так же трудно смотреть на неё, как и мне. Рядом с Тео Дэнни таращил круглые глаза на иллюзию самого себя. Когда Дэнни из прошлого отослал Сяохуа, Дэнни вздрогнул, крепко обхватив Сяохуа руками.
– Я не должен был этого делать, – пробормотал он.
Я с запозданием вспомнила, что в тот самый вечер я напала на Дэнни, чтобы отобрать у него флакон с речной водой. Чувство вины вонзилось мне в нутро, горячее и острое. Я попыталась бросить на Дэнни извиняющийся взгляд, но он старательно избегал смотреть в мою сторону.
Сюлин сказала детям, что они будут играть в игру. У меня ушки встали на макушке. Вот оно. Она стала разучивать с детьми стихи, и я придвинулась поближе к Тео из прошлого, чтобы слышать, что именно он говорит. Тео проделал то же самое, обойдя Тео из прошлого с другой стороны.
Когда дети начали напевать, я уловила голос Тео из прошлого, неразборчивый из-за зелья и нерешительный, как обычно, когда дело доходило до необходимости говорить на мандарине. Он переврал по меньшей мере треть слов. Я отметила те фрагменты, которые занесли его на крайние рубежи мира духов, а не туда, куда отправились остальные дети, и улыбнулась про себя. Вот и всё. Мы знали песнопение, и я знала в точности, как следует его изменить, чтобы перенестись в Преддверие.
– Очень хорошо, спасибо, Горошек, – сказала я.
Горошек прикрыл глаза, и воспоминание рассеялось. Когда он снова открыл глаза, то нахмурившись, воззрился на меня:
– Вы поблагодарили меня.
– Э, да? – Я с запозданием сообразила, что Крейтон Уорд вряд ли утруждался благодарить Глаза. С лёгким вздохом я высокомерно задрала подбородок: – Не привыкай к этому.
Хмурая морщинка стёрлась с лица Горошка:
– Не