судьба.
– А у меня рыба есть, но нет огня. Была ещё репа, но я её уже съел.
– Мы съели! – вынырнула из-под ели девочка.
– А это кто?
– Агафья, прибилась ко мне, из того же села.
– Эх, отрок, отрок, – укоризненно покачал головой монах. – Кто ж ты такой? Ладно, утром разберёмся. Пойдём место для ночлега устраивать. Есть у меня и огниво, и трут, мигом костёр разожжём.
Уже вместе они сошли с тропинки и, немного поплутав по лесу, нашли подходящее место под старой елью, нижние ветки которой давно ссохлись, и сама она вот-вот собиралась упасть от прожитых годов. Вывороченный корнями соседского дерева ком земли защищал от посторонних глаз их костёр.
Наломав лапника, они смастерили себе постели и заодно набрали сушняка для очага. Чиркнув огнивом, монах разжёг костёр, огонь запылал жарким пламенем, даря и тепло, и уют. Нанизав на тонкие прутья куски рыбы, они обжарили их на костре, и сразу, обжигаясь, принялись употреблять нехитрый ужин.
Монах ел осторожно, а Вадим, еле сдерживаясь, торопливо и почти не жуя, проглатывал рыбу. Девочка жевала неспешно, смешно при этом дуя на неё и морща свои белёсые бровки.
– Да, оголодал ты, отрок. Да и не мудрено. Издалека идёшь?
– Издалека, обувка вон вся развалилась. Заплутал я в лесу, отбился от своих. Вышел на село, не успел познакомиться да поспрошать, как на него напали поляки.
– Ммм, а чей будешь?
– Я Вадим Белозёрцев, так меня зовут.
– Вадииим, – протянул монах, словно пробуя имя на вкус. – Редкое имя, ты литвин?
– Да, – не стал спорить Вадим, а сам подумал: «Какой из меня, блин, литвин?»
– А чьих будешь? Ты же из поместных дворян, коль и имя, и фамилию имеешь? И к чьим вотчинам принадлежишь? Ближний боярин к тебе кто?
Вадим стал перебирать в уме фамилии бояр, которые слышал ещё в школе, но в голову ему ничего подходящего не лезло. Она была пуста, как барабан. Потом в сознании все же промелькнуло что-то из истории.
– Романовых бояр я человек.
– А, слышал. Странно, что ты далеко от их вотчины оказался. Ну, да это твоё дело.
– А вы куда идёте?
– Я-то? В монастырь. Оптина пустынь. Слыхал о таком?
– Слыхал, как не слыхать. Большой он.
– Да какой большой. Ты что?! – махнул рукой монах. – Церковь, да два дома дворовых, да избы и подсобные постройки, вот и весь монастырь. Даже стены толковой вокруг нет, так, штакетник из тонких брёвнышек, а нужна большая и высокая. Мертвяки до нас ещё не доходили, да их уже меньше стало. Схлынула их волна покамест, но то ли ещё будет! Ведь кто-то же поднял их из сырой землицы да на живых людишек натравил. От них зараза пошла, бесноватые те же появились, мертвяками покусанные. А ишо, я ужо упоминал, одержимые, коих от нормального люда не всякий отличить может. Но не буди лихо, пока оно тихо. Не ровен час, появятся, а мы беззащитны перед ними. Токмо одной молитвой и спасаемся.
– А возьмите меня с собой, а то у меня никого не осталось? Я у Романовых на птичьих правах был. Отец погиб, мамка померла, а братьев и сестёр Бог не дал, –