взглядом. Ну, с этим я в Школе разберусь, когда вернемся. Вправлю пацану мозги на место.
Уже после ухода Бекетовой, Марк помог мне встать и мы попёрлись обратно, к Красной площади. Слава богу, пока топали на встречу со своей группой и воспитателем, это странное состояние пропало. Стало значительно легче. Чисто физически легче. А вот морально… Морально я пребывал в полном офигевании.
Что это, блин, за картинки были? И хорошо еще, что реально всего лишь картинки. Живые, подвижные, но все-таки кадры, вырванные из какого-то крайне занимательного фильма. Был бы целый фильм, я за те минуты, на которые выпал из реальности, в себя бы хрен пришел.
Первая картинка – часы в мужской руке. Они лежали на ладони, циферблатом вверх. Я видел их прямо перед своим носом. А значит, рост мой был явно ниже нынешнего. То есть, детский рост. Потому что у меня не было ощущения дискомфорта или неудобства. То есть я смотрел на них вполне себе из комфортного, обычного положения. А значит, можно предположить, что это воспоминание принадлежало не мне, а деду. Деду, дедушке, дедуле… который теперь, значит, во время бодрствования тоже решил подкидывать дровишек в и без того жаркий костер мой очень «веселой» жизни. Воспоминание относилось к детству Алеши. Это точно. И рука была… такая… знакомая, родная. Папина рука… Ну, то есть в моем случае, прадеда. Мне просто вкинули сцену, где Витцке держал эти часы, а Алеша их рассматривал.
Ладно… Хорошо… Сегодня просто кадры. А завтра? Завтра, что? Сразу вся серия целиком? И по закону подлости, уверен, это произойдёт в самый неподходящий момент. То есть мало того, что я имею привычку трындеть по ночам всякое разное, а если верить словам Бернеса, так иной раз весьма опасное, теперь еще вот такие номера выкидывает подсознание дедушки. Я то никогда в жизни не был в ситуации, чтоб мне показывали эти часы. И чужие мужские руки мне никак родными казаться не могут. Я же не псих…
Кстати, вещица выглядела дорого. Я толк в этом знаю. Часы были не советские. Это прямо железобетонно. Я не смог рассмотреть надпись, имевшуюся на циферблате, но там точно что-то на немецком.
Но и это ещё не все. Есть пункт номер два. Он гораздо интереснее первого.
У меня, лично у меня имею в виду, тоже имеется воспоминание, связанное… та-дам! С этими же, блин, часами. Ну, или с очень похожими. Я видел их на руке Клячина, когда впервые встретился с Бекетовым. Вот это и была вторая картинка, возникшая перед глазами. Тогда товарищ старший майор госбезопасности спросил у чекиста, мол, который час? Николай Николаевич посмотрел и ответил.
Конечно, это было мельком. Картинка тоже возникла слегка нечёткая. Ровно как в реальности.
По этой причине не могу утверждать с полной уверенностью, будто часы одни и те же. Клячин ими перед моим носом не крутил. Но если допустить, что часики просто похожие, то один хрен есть вопросы. Даже элементарно – откуда у старшего лейтенанта государственной безопасности такая вещица?
А теперь третий пункт программы – мой первый сон, в котором пришли за матерью Алеши, пока пацан прятался в комоде. Там