изрыгнувший их саквояж. В зале стало гораздо светлее, потому что красные уши бедняги сияли куда ярче камина.
– Ну-ну, – отозвался его сиятельство. Нагнувшись, он поднял блеклую фотографию, запечатлевшую большое семейство на фоне задника, разрисованного деревьями.
– Ваши родные, надо полагать?
– Д-д-да, – выдавил англичанин с третьей попытки. Теперь ему стало по-настоящему страшно. Сам он готов был в любой момент вступить в схватку с полчищами упырей, но вот втягивать семью в этот конфликт не хотелось. К счастью, никто из его домочадцев не отличался выдающейся красотой, да и фотография была такой мутной, что поди разбери, где тут человек, а где – кадка с пальмой.
Но Уолтер-то знал наверняка, что сидящий мужчина – его отец, преподобный Джонатан Стивенс, а женщина справа от него – Онория Стивенс, урожденная Лэнкфорд, его мать. Рядом были рассыпаны многочисленные отпрыски – старший брат Сесил, близнецы Эдмунд и Эдна, а также Чэрити, Оливия, Джордж и маленький Альберт, который через год умер от коклюша. Сам Уолтер был мальчиком со смазанным лицом, который не вовремя мотнул головой.
– Не сомневаюсь, что родители гордятся таким сыном, – сказал граф, возвращая фотографию.
– Само собой, – согласился Уолтер. Его родители и правда, гордились сыном, который в данный момент служил помощником стряпчего в Бристоле. Если, конечно, стряпчий мистер Олдентри еще не сообщил им, что его клерк однажды утром не явился в контору, потому что отправился на поиски карпатских упырей, чтобы впоследствии написать про них книгу. Тогда вряд ли гордятся.
В очередной раз, засунув руку в недра саквояжа, Уолтер почувствовал укол. Похоже, он только что отыскал иголку, пропавшую неделю назад, когда ему требовалось залатать прореху на рукаве. Ах, проклятье! На указательном пальце выступила капелька крови. Когда его сиятельство изменился в лице, Уолтер понял, что он тоже заметил.
– Вы всегда так неосторожны, молодой человек? – спросил фон Лютценземерн, пристально разглядывая кровь. Чересчур пристально. Затем резко отвернулся.
– Нет… просто я… нет, не всегда.
– В наших краях подобная неосторожность не доведет вас до добра! – буквально выкрикнул граф, но тут же смягчился и добавил. – Спросите хотя бы юного Штайнберга, какую инфекцию можно занести таким путем. Впрочем, хороший отдых вернет вам внимательность. Пойдемте.
Взяв фонарь, он поманил Уолтера, который последовал за хозяином, крепко прижимая к груди злополучный багаж.
Комната, отведенная для гостя, оказалась внушительных размеров помещением. Зато мебель была ветхой до крайности – того и гляди, рассыплется от одного касания, как рукоять топора в сказке про зачарованного дровосека, который вступил в хоровод эльфов. Полог кровати провис под тяжестью гнездившейся на нем моли. Стены были затянуты гобеленами, изображавшими, как водится, охоту на единорога.
– Здесь нет ни одного зеркала! – воскликнул Уолтер, пытливо глядя на графа. Тот смешался.
– Верно,