в страданье.
Итог – смертный стон.
Вечер
Солнце улеглось в закат,
Тучи золотом пестрят,
В розовый одет наряд
Луч последний.
Сумерками свет подмят
В небе медном.
Потускнела высота.
Тут же с горного хребта
Опустилась темнота
В рощу смело,
И дневная суета
Присмирела.
Казино
Бессонная ночь заглянула в глаза,
Осталась кругами под ними.
Сегодня побил козырного туза,
Коснулся судьбы тонких линий.
И пятна азарта на впалых щеках,
Пружиною голые нервы.
Ещё не понять, кто из нас
в дураках:
Фортуна иль я, ставший первым?
Сижу в «табакерке» без окон, часов,
Довольный минутным раскладом.
Под бдительным оком крутых игроков,
Считая, что всё так и надо.
Зеро в ожиданье разинуло пасть,
Прельщённое золотом меди.
В дыму сигарет установлена
власть
Актёров суконных комедий.
И взглядом зелёным уставился фарт,
Готов на обман и уловки.
Бегу, окруженный колодою карт,
И ждёт кошелёк на верёвке.
Нищий
Подземка, скверы и вокзал —
Его обитель.
Прикрыл тряпицею оскал
Купюр проситель.
У ног ушанка, рот открыв,
Глотает деньги,
Пока закрыт на перерыв
Кабак «У Стеньки».
Плакат на шее:
«Сирота, болею смертно».
Его людская простота
Содержит щедро.
Он не постиг ученья свет
И не страдает.
На вымогательство монет
Мозгов хватает.
Частенько нищего доход
Зарплаты выше.
Но, он ещё идёт в приход
Молить о пище.
А к ночи в затхлом кабаке
Сосёт сивуху
И где-то спит на чердаке,
Прихлопнув муху.
Мера
Небо сиренево-серо,
Дождь от волнения сед.
Кем установлена мера
Праздников наших и бед?
Купол зонта ловит нитей
Неповторимую вязь.
Что ж мы бредём по наитью?
Сбились с дороги да в грязь.
А на распутье скрижали,
Ангелов целая рать.
Губы у нас задрожали,
Мы разучились читать.
Голубь воркует, а выше
Кроны о вечном поют.
Мы научились не слышать,
Ищем в руинах уют.
Туч