может позволить себе всё, – звучит как наезд.
Причём неожиданно грубый. Ловлю взгляд Оли: напряжённая такая. Снова враждебная.
Всегда бесило сочетание недовольства и милоты в ней. Лицо ну пиздец насколько загляденье, прям каменного растрогать может, но вот это постоянно недовольное выражение на нём… Причём оно только в моём присутствии такое. Когда Оля не замечает меня, и сиять может, и улыбаться заразительно, и сплошное обаяние живое источать.
– Вообще-то я работаю, – как ни странно, со спокойной серьёзностью излагаю ей. – Его бюджет – его, а мой – это мой.
С одной стороны это радует, даёт ощущение какой-то независимости, но с другой – многие мои сверстники, дети друзей отца вообще ни в чём себе не отказывают, ездят на крутых тачках, ходят в самые дорогие заведения страны и мира в целом, который тоже активно объезжают. Не то чтобы меня тянет ко всему этому… В целом похуй. Но когда и проблемы разные самому разгребать приходится – сомнительное удовольствие может быть.
– Не скажу, что я от этого кайфую, но он сам поставил такое условие с моих восемнадцати, купил мне отдельную хату и пустил в самостоятельную жизнь, – изливаю часть мыслей Оле. Без понятия, зачем. – В этом, кстати, есть свои плюсы.
Набивать шишки самому – это значит и учиться много чему по жизни сразу, не долбоёбом быть, чувствовать удовлетворение от побед и значимость свою тоже. Да и зависеть от отца было бы сомнительным удовольствием. Хорошо, что я избавлен от этого. И даже во внимании его нуждаться перестал, как это было в детстве, особенно, когда нас бросила мама.
Но и минусы тоже проскальзывали. Например, пока искал работу совмещая с учёбой на первом курсе, первое время перебивался кое-как. Бывали времена, когда нечего было жрать. И от непривычки после благополучного детства они воспринимались особенно остро. Я ведь даже на врачей у отца не брал, хотя на первом курсе подхватил какую-то серьёзную хрень.
– Я тоже имею свои деньги, – неожиданно нарушает затянувшееся молчание Оля.
Это я уже понял – судя по тому, что ей есть что тратить сейчас. Но думал, ей родители выдают. Получается, нет – работает? Как-то особенно про свои сказала, как про заработанные.
– У твоего отца те же условия? – не сдерживаюсь от скептической усмешки.
Он же, блять, с моим связался. А значит, там полный пиздец у них в семейке с финансами. И с мозгами отца семейства, видимо, тоже.
– Нет, просто в какой-то момент поняла, что так проще, – неохотно выдавливает Оля. Отводит взгляд, вздыхает и вдруг добавляет: —У нас всегда не хватало денег. Мои тоже тратятся. У меня подработки в основном.
Не соображаю с ответом. Как-то внезапно Оля со мной личным делится, причём явно наболевшим. Чувствую себя долбоёбом, у которого мозги вышибает.
Ничего такого она вроде бы и не говорит, но, блять, настолько непривычно, что может мне что-то важное рассказать… И что у неё всё так сложно по жизни было, тоже привыкла вывозить девчонка.
И прям хочется перестать тупить. Утешить как-то? Просто поддержать разговор?
– С