совсем недавно.
Она втянула чумазым носиком воздух. Множество разных запахов и ароматов без труда проникли в него. Этот спектр запахов оказался настолько богатым, что обычному человеческому носу никогда не будет доступен.
Нос Белозёрцева не мог обонять и половину того, что ощущала Роксолана. Запах влажного перегноя и свежесрубленных елей, грибной плесени и медведя, который прошёл здесь ещё вчера. Запах мышиного помёта и самих мышей, насекомых, дождевых червей, коры и леса, всё распознавал нос Росы.
Но не эти запахи её интересовали, её интересовал запах золота. Запах до того здесь редкий, но столь нужный сейчас. От незнакомца ощутимо им веяло. Было у него и серебро, но хозяину нужно именно золото. И чужим тоже. У пришлого человека было золото, а у Роксоланы и её бабки нет. Леший уже выкупил себе жизнь за то, что посидел одну ночь с незнакомцем.
Да, он выполнил свой уговор, а потом завёл обратно человека, наслав на него медведя. Дальше всё было просто. Закружив ему ноги, леший дал возможность и остальным заключить договор с человеком и откупиться, а то и натравить на новых жителей старого леса. Все они боялись неведомого и тех странных мертвяков, что притащил с собой новый друг хозяина старого леса.
Она не завидовала человеку. Да, он смог дойти до них и остаться невредимым, но теперь ему нужно постараться ещё и выйти отсюда, и выйти живым. Внезапно её обоняние донесло свежие запахи. Это явилась свора новых жителей старого леса, а привёл их одержимый. Больше ей делать здесь нечего. Жить человеку осталось совсем недолго, и она ничего не могла с этим поделать. Эх, а золота жаль!
Фыркнув рассерженной кошкой, в самых расстроенных чувствах Роксолана подпрыгнула на месте, ударилась об пень и, обернувшись животным, помчалась вперёд. Вскоре полурысь-полулисица скрылась из глаз. Бежала она быстро и примерно через час выбежала на небольшую уютную полянку, сбоку которой притулилась избушка, сделанная на обрубке высокого дерева.
Когда-то вместо обрубка стоял огромный дуб, но время и нечеловеческие руки сделали из него основу дома, что и насел на него со всех сторон, обняв, как родного брата. Больше всего изба, а это была именно изба, походила на охотничий лабаз, только ног у него имелось не четыре, а одна, но зато дубовая.
Роса добежала до дерева и рысью взлетела к избе. Ударившись об дверь, она обернулась девушкой и, накинув на себя соскочившую с неё роскошную шубу, взялась за ручку, дверь, послушно открывшись, впустила её в дом. Сидевший на соседнем дереве старый ворон захлопал крыльями и каркнул во всё горло, выразив своё несогласие с поздним возвращением девушки, но та его не слышала.
– Принесла? – не глядя спросила старуха, которая в это время возилась в избе с травами, ягодами и собранными сегодня орехами. Сама изба не имела ни печки, ни очага. А зачем он нелюдям, что не пользовались огнём? Вместо этого у них имелись полки, шкафы и столы, где они сушили и собирали запасы на зиму. А тепло им давала пища и собственные шкуры, ну или чужие шкуры.
– Нет, –